Конан не знающий страха

Спустившись вниз и миновав внутренний дворик, бандиты перекинулись парой фраз с человеком, сторожившим их оружие. Потом они взяли свои луки и колчаны с ярко оперенными стрелами и вышли из <Райского приюта>. На киммерийца и его спутницу они так и не обратили внимания.

Бандиты шли домой по освещенной луной улице и тихо переговаривались. Луки их были небрежно закинуты за плечи. Почти полная луна славно освещала дорогу, а людям, выросшим среди густых лесов Боссонских Пределов, света ее было вполне достаточно. На их родине освещение по ночам не зажигали: вдруг нападут мародеры-пикты.

Боссониты свернули в небольшую улочку. Все дальнейшее случилось так быстро, что они и рта раскрыть не успели.

Кто-то мощным рывком сорвал с их голов стальные шлемы. Потом этот кто-то привел лбы боссонитов в резкое соприкосновение, отчего из глаз бандитов посыпались искры. Дважды сверкнул клинок, и пояса с прикрепленными к ним мечами и кинжалами шлепнулись к ногам ошарашенных боссонитов. Потом кто-то резким рывком развернул их лицом к нападавшим, и у горла бандиты почувствовали холодное острие меча. Одно лезвие — узкое и изогнутое — принадлежало одноглазой девице, второе — широкое и прямое — сжимал в руке…

— Киммериец! — прохрипел сероглазый боссонит. — Какого рожна тебе, собака, надо в Кротоне?

— Быстро отвечай, ублюдок, если жизнь не надоела, ты кто — Муртан или Баллан? — скороговоркой произнес Конан.

— Чего ради я буду лясы точить с какой-то черноволосой свиньей и полуголой одноглазой девкой, — злобно прошипел темноглазый. Калья слегка нажала на острие меча, и боссонит примолк, почувствовав, как по его шее потекла теплая струйка крови.

— Отвечать будете, потому что оружие у нас, а не у вас, — отрезала Калья. — Мы зададим вопросы, а вы ответите. Иначе вам крышка, ребята. — Она еще сильнее надавила на меч. Бандиты поняли, что с ними не шутят.

— Я Муртан, — сказал сероглазый. — А он — Баллан. И что дальше?

— И долго же я вас искал, приятели, — рявкнул Конан. — На моей родине вы перебили одну семью. Это были мои друзья, и теперь-то вы здорово влипли.

Муртан, не обращая внимания на острие у своего горла, усмехнулся:

— Ну и убили? Что с того? Стало чуть меньше киммерийских мужчин и женщин. Жаль, что с ними не было и их щенков.

— Что-то плохо они нас понимают, — вмешалась Калья. А боссониты между тем глаз не сводили со своих ремней с оружием, которые девушка держала в руке, — так умирающие от голода смотрят на кусок хлеба. — Придется объяснить подоходчивее. — Кончик ее меча скользнул к подглазью бандита. — Нет ничего страшнее боли, когда выкалывают глаз, доложу я тебе.

— Говорите! — прорычал Конан. — У вас есть выбор: или умереть в мученьях, или легко. Вы подохнете в любом случае, однако позаботьтесь о том, чтобы ваша смерть была мгновенной. Где все остальные? Где Тахарка, оба гандера и аквилонец?

Муртан, не сводя глаз со своего меча, пожал плечами:

— Да на месте все: и кешанец, наш предводитель, и братья — гандеры…

Тут Калья не выдержала:

— А где Аксандриас, отвечай быстро!

Боссонит ответил, явно бравируя своей смелостью:

— А ты, не иначе, одна из тех многочисленных девиц, кого он бросил? Любит он вечерами потрепаться о своих победах над бабами, водится за ним этот грешок. С нами он, милая, с нами. Все больше втирается в доверие к Тахарке.

— Ну и где они все? — спросил Конан.

— В очередном рейде за рабами. Сегодня—завтра вернутся.

— Так вот оно что… Добывают, значит, бойцов для гладиаторских схваток? Да?

— Да. Все это придумал Тахарка вместе с Аксандриасом. А еще они используют какие-то снадобья и заклинанья. Результат потрясающий. Люди звереют прямо на глазах. Аквилонец корчит из себя великого колдуна. А наше дело маленькое: слушать команды и добывать новых рабов. Жизнь легкая, но уже надоело быть на побегушках. Они ведь обращаются с нами как с падалью. Вот мы и решили смотаться от них.

— Все, что нас интересовало, мы узнали. Они тебе еще нужны, Калья?

— Нет. — Девушка спрятала свой меч в ножны. — Делай с ними что хочешь. Мне нужен только Аксандриас.

Конан стремительно вырвал из руки Кальи пояса кинжалами и бросил к ногам бандитов:

— Бейтесь!

Калья решила, что Конан внезапно повредился умом:

— Прикончи их, идиот! Или хочешь лишний раз покрасоваться передо мной?

Баллан по-волчьи оскалил зубы, выхватил из ножен меч и рявкнул:

— Так это ведь киммериец, красотка! Честно говоря, тебя я боялся больше. Ты тут постой, пока мы его прикончим, а потом и тобой займемся. С лицом у тебя, конечно, не все в порядке, зато остальное на месте. И кольчуга твоя тебе не поможет.

У Кальи потемнело в глазах от бешенства. Она готова уже была ринуться в бой, однако Конан предостерегающе поднял руку:

— Я никогда не убиваю безоружных. Два вооруженных боссонита для меня все равно что один безоружный. Скоро сможешь спросить это у духов тех, кто жил когда-то в Ванариуме. Теперь киммерийцы разбили там свои пастбища.