Конан храбрый

Холмы на северной стороне долины казались ниже, чем на стороне Конана. Циммериец мог смотреть на их вершины сверху. На одном он увидел слабое сияние, похожее на затухающий костер. Он смотрел, ожидая когда он потухнет.

Вместо этого он вдруг вспыхнул ярче. Никогда до этого Конан не видел и костра испускающего изумрудный свет Камня.

Конан понял, что допустил ошибку поднявшись на холм один. В противном случае он мог бы послать тихое предупреждение в лагерь, что магия Камня готова освободиться. В одиночестве он мог предупредить обе стороны одновременно.

"Лагерь! Магия за работой на склоне белого холма! Это Конан, Циммериец!" Он повернулся к вершине своего холма. "Ты слышал меня, ты - отрыжка магии и верблюжий навоз! Спустись и посмотрим, достаточно ли у тебя мужества драться с мужчиной, который готов встретить тебя!"

В лагере затанцевали факелы, когда забегали люди, как пчелы в потревоженном улье. До того, как Конан услышал ответ, он увидел как вершина его холма ощетинилась темными силуэтами. В течение одного глубокого вздоха они оставались неподвижны.

Затем они раскинули руки, взвыли, как потерянные души, и ринулись вниз к Конану. Ночной бриз нес впереди них вонь падали.

Природа дала Циммерийцу дар двигаться назад так же быстро , как и вперед. Так как он считал отступление не всегда актом трусости, это несколько раз спасало его жизнь.

Сегодня ночью это снова его спасло. До того, как галоп демонов достиг приличной скорости, Конан добежал до валуна. Он перемахнул через него и опустился на стороне склона. Двое передних демона забежали за валун с обеих сторон. Конан рубанул по ноге одного с силой, которая бы отрубила любую человеческую ногу.

Демон взвыл, споткнулся, схватился за зияющую рану, но не упал. Вместо этого, он приблизился к Конану спереди. В тот же момент Конан почувствовал второго приближавшегося ссзади.

Он подпрыгнул, почувствовал, как скользятего ноги по камню и обратил свое падение в кувырок. Поднялся он в идеальной позиции для еще двух ударов. Один достал второго демона в пах, другой повредил вторую ногу уже раненого. Снова Конан ожидал падения одного или обоих, но услышал только крик агонии.

Демон пораженный в пах прижал одну когтистую лапу к ране. Другая метнулась в сторону Конана с ужасающей скоростью и силой. Конан увернулся так, что когти лишь просвистели в воздухе. Его поворот добавил дополнительно силы для ответного удара. Рука демона должна была вылететь из плеча, но вместо этого он выгнул руку и порвал ее.

Рассмотрев ее поближе, Конан прекратил удивляться такой малостью причиняемых им повреждений. Руки были покрыты плотно перекрывающимися щитками. Его сабля достигала плоти, но едва касалась костей и сухожилий. Что касается крови, только сейчас потекла она из раны.

Страх пронзил Конана, как порыв зимнего ветра. Это не было страх самих демонов. Как бы ужасно не была трансформированна плоть, любая не сможет устоять против сабли в умелых руках. Стрельба из лука тоже даст результаты, если руки стрелка тверды, а его глаза остры.

Конан боялся магии, которая вызвала к жизни эти создания. Она воняла древней дьявольщиной, несмотря на то, что ею пользовалась Иллиана. Должна использовать сегодня, если солдаты и селяне не должны умереть, крича, под когтями и зубами.

Демон, раненый в пах теперь торопливо спускался, низко пригибаясь, но всеже двигаясь шагом быстро идущего человека. Демон с обеими поврежденными ногами наконец свалился на землю. Он лежал у ног Конана, шипя и рыча. Очевидно, что тварь выведена из боя на эту ночь, и слишком много демонов в полном здоровье прошла между Конаном и лагерем.

Он последний раз посмотрел на демона, его желудок сжался, когда он заметил форму его паха и груди. Чем бы этот демон не был сейчас, рожден он в мир был женщиной.

Конан нелюбил пытать врагов так же, как не любил убивать женщин. Когда он проводил саблей над павшей она-демоном, он знал, что ему потребуется железная воля, чтобы позволить Еремиусу легко умереть.

Снизу доносились завывания демонов, смешанные с голосами солдат, выкрикивающих сигнал тревоги, кричащие от страха, или вопящие, когда зубы и когти разрывали их плоть. Конан посмотрел по сторонам, затем ринулся вниз, как лавина.

Бора много слышал историй выживших в нападении демонов на Малиновые Ключи. Но он до сих пор не мог представить, что баталия была такой громкой.

Боевые кличи и крики смерти и людей и демонов, клацанье оружия, свист стрел тех немногих стрелков, которые отвязали свои луки и нашли подходящие цели - все било жестоко и нескончаемо по его ушам. Он убрал щзвуки и виды баталии из своего сознания , обратив свое внимание воодушевлению воинов Малиновых Ключей.

Только немногие нуждались в этом. Эта кучка исчерпала свое мужество в первой баталии и сейчас они представляли из себя пустые бурдюки для вина. Они бы сбежали, не наткнись они на Ископа-Кузнеца.

"Вы скулящее шакалье отродье!" орал он. "Выбирайте! Демонов или меня!" Он грозно подбрасывал молоток в каждой руке.