КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

На какой-то миг ей показалось, что дядя вот сейчас упадет замертво, убитый нечеловеческим ужасом… Но он лишь откинулся в кресле, цепь со звоном упала на стол, вывалившись из безвольной руки.

— Прямо здесь!.. В моем доме!..— прошептал граф. — А я-то, дурак, думал отгородиться от него засовами и запорами! Надеялся, что вооруженная стража остановит его!.. Ни защититься, ни бегством спастись… У двери!.. У самой моей двери!..— Эта мысль придала новое измерение страху, снедавшему Валенсо,— Но почему он не вошел?! — завизжал граф и рванул кружева у горла, как будто они душили,— Почему не положил всему конец?.. Мне снилось, будто я просыпаюсь в темноте своей опочивальни — и вижу, как он сидит надо мной и голубой адский пламень играет кругом его рогатой головы… Почему он…

Но вспышка миновала, оставив трясущегося Валенсо совершенно без сил.

— Я понял,— выдохнул граф.— Он играет со мной, как кот с мышью… Убить меня прошлой ночью в моей комнате было бы слишком просто и милосердно. Он предпочел уничтожить корабль, на котором я думал спастись от него. Он убил жалкого пикта и украсил труп моей цепью, чтобы дикари возложили вину на меня… они ведь много раз видели эту цепь на моей шее…

Что у него на уме? Какая адская хитрость, какое порочное намерение, непостижимое для человеческого рассудка?..

— Кто он, этот черный человек? — напрямую спросила Белиза. По спине у нее весьма ощутимо гулял холодок.

— Демон, вызванный моей жадностью и вожделением! Демон, чье предназначение — вечно мучить меня!..— прошептал Валенсо.

Он положил руки на стол, распластав длинные тонкие пальцы, и уставился на племянницу глубоко запавшими, странно светящимися глазами, которые, казалось, были устремлены вовсе не на нее, но провидели впереди призрак ужасной и неотвратимой судьбы.

— В юности у меня был при дворе недруг,— начал Валенсо, больше про себя, нежели обращаясь к Белизе.— Могущественный человек, вставший между мной и предметом моих честолюбивых желаний… Неудержимо стремясь к богатству и власти, я призвал на помощь людей, прикосновенных к черным искусствам… Я обратился к темному магу, который по моей просьбе призвал демона из внешних бездн мироздания и придал ему человекоподобную материальность. Этот демон сокрушил и уничтожил моего недруга, я же стал велик и богат, и никто не смел заступить мне дорогу… Оставалось лишь обмануть моего демона и не воздать ему платы, назначаемой смертным, решившим поставить себе на службу кого-либо из черных.

Вновь пустив в ход свои тайные знания, маг перехитрил бездушное порождение тьмы и заточил моего демона в ад, где тот и остался бессильно выть,— навеки, как я полагал… Но, однажды придав демону человеческий облик, чародей уже не мог до конца разорвать его связь с вещественным миром и полностью перекрыть червоточину мироздания, допустившую его в эту вселенную.

Около года назад в Кордаве моих ушей достиг слух, будто темный маг, успевший превратиться в дряхлого старца, был убит в своем замке, причем на горле у него нашли отметины, оставленные пятерней демона. Тогда я понял, что черный вырвался из преисподней, где был заточен, а стало быть, мне тоже следует ждать его мести. И точно: однажды вечером я увидел его физиономию, ухмылявшуюся мне из потемок в большом зале моего родового замка…

Там присутствовало не его материальное тело, меня мучил лишь бесплотный дух, неспособный последовать за мной по бурным водам. Я понял это — и прежде, чем он мог во плоти явиться в Кордаву, спешно отплыл, думая отгородиться от него морской ширью. Он ведь не всемогущ… Чтобы последовать за мной через море, он должен пребывать в своей человеческой форме. Его плоть похожа на нашу, но она другая… Его можно убить — полагаю, посредством огня, правда, магу, который вызвал его, это почему-то не удалось… Волшебники тоже не всесильны, их могуществу положен предел…

Увы, черный слишком хитер и искусен, чтобы можно было заманить его в ловушку или убить… Когда он прячется, найти его — не в человеческих силах. Он крадется тенью во мраке, и ни замки, ни засовы ему не помеха. Он смежит веки стражникам, опутав их сном. Он способен призвать шторм, он повелевает змеями в норах и нечистью в ночи. Я надеялся, что синие волны моря смоют мой след… Однако он меня отыскал — и намерен востребовать свою ужасную плату…— Глаза графа светились бледным потусторонним огнем и словно бы проницали увешанные шпалерами стены, вглядываясь куда-то за неведомые горизонты.— И все же я проведу его,— шепнул Валенсо наконец.— Только бы он не пришел нынешней ночью… А с рассветом я поднимусь на корабль — и опять океан отгородит меня от его мести!..

— Во имя всех костров преисподней!..

Конан замер на месте, пристально глядя вверх. Позади него остановились моряки. Они шли двумя раздельными группками, держа в руках луки и подозрительно озираясь. Флибустьеры следовали по древней тропе, проложенной пиктскими охотниками. Тропа вела прямо на восток; стоило пройти по ней всего каких-то сорок шагов, и морской берег пропал из виду.

— Что такое? — подозрительно спросил Стром,— Почему остановка?