КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

Казалось, эти слова вернули графу Валенсо Корзетта некую толику здравомыслия. Бросив хлыст, он все-таки потерял равновесие и тяжело навалился на стол. Его трясло, как в лихорадке. Взмокшие волосы прилипли ко лбу, по лицу, напоминавшему гипсовую маску ужаса, стекал пот. Тина, наконец выпущенная Геббрело, поникла и, всхлипывая, осталась лежать на полу. Белиза вырвалась у Гальбро и с плачем подбежала к воспитаннице. Упав на колени, она заключила девочку в объятия. Найдя глазами своего дядю, приготовилась высказать ему все, что клокотало у нее в сердце… Но граф на нее не смотрел. Казалось, он полностью забыл и о ней, и о жертве своего внезапного гнева.

Не веря собственным ушам, Белиза услышала, как он проговорил, обращаясь к Зароно:

— Я принимаю твое предложение, буканьер. Во имя Митры! Давай отыщем треклятый клад и покинем это грешное побережье!

Вот тут весь гнев Белизы иссяк, как задутый огонь, оставляющий после себя лишь золу. Ее затошнило. Не сказав ни единого слова, она подхватила на руки всхлипывающую Тину и унесла ее наверх по ступеням. Последний взгляд, брошенный через плечо: Валенсо сгорбился у стола, жадно глотая вино из кубка, который ему приходилось держать обеими руками, чтобы не расплескать. Зароно возвышался над ним, похожий на черного стервятника… Чувствовалось, что он не особенно понял, что именно произошло за столом, но немедля воспользовался преимуществом, которое дала ему внезапная перемена в душевном расположении графа. Он что-то говорил ему тихим решительным голосом, а Валенсо молча кивал, едва ли внимательно слушая… Гальбро отступил в тень, он задумчиво мял подбородок большим и указательным пальцами, слуги у стен обменивались озадаченными взглядами, потрясенные неожиданным срывом господина…

Добравшись до своей комнаты, Белиза уложила полуживую девочку на постель и принялась смазывать раны на ее нежной коже лекарственной мазью, унимающей боль. Тина доверчиво отдалась ее заботам и лишь слабо постанывала.

Сама Белиза чувствовала себя так, словно привычный мир вдруг рассыпался у нее под ногами. Ее мутило, голова шла кругом — потрясение, постигшее девушку, оказалось слишком сильным. Душу полнили ненависть и отвращение к дяде. Любить его она, собственно, особо никогда не любила. Это был жесткий и скупой человек, не питавший к ней естественной привязанности. Однако Белиза по крайней мере привыкла считать его бесстрашным и справедливым! Как после этого забыть безумные глаза графа, его белое лицо и руку с хлыстом?.. Белиза содрогалась от отвращения. Что за чудовищная затаенная боязнь помутила сегодня его разум? Какой подспудный страх заставил его истязать единственное существо, которое она лелеяла и любила?.. Что за ужас понудил его продать ее, родную племянницу, лишенному чести разбойнику? Что крылось за его нынешним поведением?

И кто был тот черный человек, которого видела Тина?

— Я не лгала, госпожа…— в полубреду бормотала маленькая служанка,— Я правду сказала… Черный человек приплыл в лодке, которая бежала по воде, точно язык голубого огня… Высокий, сам черный весь и в черном плаще… Я так напугалась, что аж кровь в жилах застыла… Он оставил лодку на песке и ушел в лес… Я же не виновата, что видела его… За что граф побил меня, госпожа?..

— Тихо, маленькая,— ласково шептала Белиза,— Лежи смирно. Боль скоро пройдет…

У нее за спиной отворилась дверь. Девушка обернулась, выхватывая драгоценный кинжал… Мурашки побежали у нее по спине — на пороге стоял граф. Он выглядел постаревшим на много лет. Серое осунувшееся лицо и взгляд, от которого у Белизы похолодело в груди. Да, они и прежде были не слишком близки, но теперь их разделяла сущая бездна. Не дядя стоял перед ней — это был незнакомец, и добра от него ждать не приходилось.

Она подняла кинжал…

— Еще раз тронешь ее…— прошептала она пересохшими губами,— Митрой клянусь, я тебя зарежу!

Он точно не слышал.

— Я расставил кругом особняка надежную стражу,— сказал он в ответ.— Завтра Зароно приведет своих людей в крепость. Он никуда отсюда не уплывет, пока не отыщет сокровище. Когда же найдет — мы вместе отправимся в какой-нибудь порт… Куда именно, еще не решили.

— А меня ты, значит, ему продаешь? — выдохнула она.— Клянусь Митрой, я…

Валенсо хмуро смотрел на нее, и по глазам было видно — в этот момент для него не существовало иных интересов, кроме его собственных. Белиза съежилась, ощутив, на какую жестокость подвигнул ее дядю овладевший им мистический ужас.

— Будешь делать, что я скажу,— вот и все, что он ей ответил, и в его голосе человеческого было не больше, чем в беспощадном лязге металла. Повернувшись, он вышел из комнаты.

У Белизы разом кончились силы. В глазах потемнело, и она рухнула на пол рядом с постелью, на которой распростерлась маленькая Тина…  

4 РОКОТ ЧЕРНОГО БАРАБАНА