КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

Когда все смолкло, он вернулся к своему жеребцу, сел в седло и поехал на запад, в сторону открытой пустыни. Вереницу пальмовых рощиц он миновал далеко стороной…

Отдалившись от города, Конан сунул руку за пояс и вытащил кольцо с дорогим самоцветом, неожиданно ярко сверкнувшим под звездами. Казалось, камень вбирал слабый свет и выбрасывал его чередой крохотных радужных вспышек. Конан повертел кольцо так и этак, любуясь игрой камня и заодно слушая, как в мешочке у седла негромко звякало золото. Деньги к деньгам! Не иначе, это звяканье сулило ему новые богатства!

— Сказал бы ей кто, что я с первого взгляда узнал и ее, и Джунгир Хана,— пробормотал киммериец задумчиво.— И мне ли было не признать Звезду Хоралы!.. Вот сцена будет, если девчонка смекнет, что я стянул брюлик с пальца ее разлюбезного, когда руки ему вязал… А впрочем, им меня все равно не поймать — я к тому времени далековато уеду!..

И он последний раз оглянулся на рощи тенистых пальм, где среди стволов уже разгоралось багровое зарево. Оттуда в ночи разносилось пение, полное дикарского восторга. И, почти заглушаемый этим пением, несся отчаянный, лишенный слов крик…

Конан ехал на запад, и звезды постепенно бледнели над его головой.

Гвозди с красными шляпками

1 ЧЕРЕП НА СКАЛЕ

Женщина натянула поводья своего усталого коня. Тот остановился, широко расставив ноги, словно изящная уздечка красной кожи с золотыми кистями лежала на нем непомерной обузой. Женщина вынула ноги из серебряных стремян и соскользнула с позолоченного седла на землю. Привязав коня к молодому деревцу, она повернулась и принялась напряженно всматриваться в окружающий ландшафт — ладони прижаты к бедрам, лоб чуть нахмурен.

Местность не выглядела гостеприимной. Маленькое озерко, из которого только что напился конь, обступали огромные деревья. Густой подлесок ограничивал видимость: взгляд тщетно пытался пробиться сквозь мрачные сумерки под величественными кронами. Женщина едва заметно передернула великолепно очерченными плечами и тихо выругалась.

Она была высокого роста, с развитой грудью, а длинные ноги и тяжелые бедра идеально сочетались с узкими плечами. Ее фигура говорила о необыкновенной силе, в то же время каждой своей линией подчеркивая принадлежность к прекрасному полу. Она была женщиной во всем — с головы до пят, и это несмотря на манеры и одежду. Последняя в силу обстоятельств мало чем напоминала изящный наряд. Вместо юбки на ней были короткие широкие штаны из шелка, которые, не доходя до колен, резко сужались; обмотанный вокруг талии шелковый пояс на застежке не давал им сползти вниз. Сапоги мягкой кожи с ярко окрашенным верхом закрывали ноги почти до колен, а рубашка с глубоким вырезом, широким воротником и рукавами завершала костюм. У одного бедра висел прямой обоюдоострый меч, у другого — длинный кинжал. Густые непослушные волосы цвета золота, грубо обрезанные у плеч, были схвачены алой лентой.

Естественная грация тела и яркий наряд в этом мрачном, первобытном лесу казались неуместными, почти нереальными. Ей скорее подошло бы окружение из морского простора, белых облаков и парящих чаек. Дерзкие, жадные глаза словно отражали морскую синеву. Иначе и быть не могло, ибо это была Валерия — воительница из Ватаги Красных Братьев, чьи дела и походы повсюду прославляют в своих песнях и балладах морские бродяги, стоит им только собраться где-нибудь теплой компанией.

Она попыталась отыскать в плотном лесном покрове брешь, чтобы увидеть хоть краешек неба, но в конце концов отказалась от этой затеи. С прекрасных губ сорвалось проклятие.

Оставив коня, женщина зашагала на восток, время от времени оглядываясь на озеро, чтобы выдержать направление. Тишина леса действовала угнетающе. Ни пения птиц в сплетенных высоко над головой ветвях, ни шороха в кустах — спутника хлопотливой жизни мелких зверюшек. Она прошла уже несколько миль в этом царстве тишины, и ничто, кроме мягкой поступи ее ног, не нарушало векового покоя.

Валерия предусмотрительно утолила жажду у озерка, но сейчас проснулся голод, и она стала высматривать знакомые плоды, которыми питалась с тех пор, как иссякли запасы пищи в седельных сумках.

Но вот впереди показалась темная скала — будто чудовищный каменный зуб с поверхностью, изъеденной временем, она высилась посреди деревьев-исполинов. Ее вершина терялась в сплошной завесе листвы. Валерия на миг задумалась: судя по виду, скала насквозь прорезала зеленый покров, и, значит, взобравшись на нее, можно будет узнать, далеко ли край этого леса… если только у него действительно есть хоть какой-нибудь предел; после стольких дней путешествия под темным сводом надежды выбраться на открытую местность почти не осталось.