Конан и пророк Тьмы

Размахивая мечом и выкрикивая проклятия, Конану буквально по головам удалось подняться лишь на восемь рядов вверх по трибуне, но потом колышущееся людское море превратилось в бушующую стихию, и он едва не потонул в ней.

Конечно, если б северянин пустил в ход свой меч, то, пожалуй, за пять-шесть ударов сердца он сумел бы расчистить себе путь к выходу… Но варвар не мог, не хотел и не умел убивать беззащитных обывателей. И поэтому ближайший выход с трибуны был для него неприступно закупорен людской массой.

Конан беспомощно оглянулся.

Решетки, только что закрывающие вход на арену, уже были подняты, и десяток воинов в кожаных доспехах выбежало на песок, а с противоположной стороны, со стороны выхода с трибуны, изрыгая ругательства в адрес неуклюжих, неповоротливых зрителей, сквозь толпу продирались пятеро охранников. Решение необходимо было принять мгновенно.

И Конан спрыгнул обратно на песок ненавистной арены.

Ближайший к Конану воин метнул сеть, но киммериец поймал ее на лезвие тут же выдернутого из-за пояса меча и резким движением рассек надвое. Не дав времени опомниться остальным, он, как вихрь, пронесся сквозь группу солдат, и четыре трупа присоединились к компании Амина, а клинок северянина окрасился багровым. Около выхода с арены никого не было; Конан метнулся туда.

Слишком поздно солдаты поняли, что именно замыслил неукротимый раб, и бросились следом; однако момент уже был упущен.

Варвар ворвался в узкий проход. Еще один охранник застыл около блока с медной крестовиной, при помощи которой поднимали и опускали решетку. Не успел он сообразить, что происходит, не успел открыть рот для крика, как могучим ударом рукоятью меча Конан отбросил его к противоположной стене, а едва тело потерявшего сознание воина коснулось земляного пола, он перерубил толстый канат блока, и перед самым носом преследователей с лязгом упала тяжелая решетка.

— Придется вам повозиться, ребята,— сказал киммериец и побежал по темному коридору, прочь от арены, навстречу неизвестному.

По обеим сторонам располагались каморки с дверями из толстых металлических прутьев — очевидно, в них своего выхода на арену дожидались другие обреченные на бой гладиаторы. Сейчас эти камеры пустовали.

Впрочем, не все: около одной Конан резко остановился, и женщина, стоящая у самой двери, резко отпрыгнула в глубь своей темницы.

— Клянусь Кремом, женщина-гладиатор! — пораженно воскликнул северянин.— Многое я повидал на своем веку, но такого…

Двумя ударами меча он сбил тяжелый кованый замок и распахнул камеру.

— Выходи, да побыстрее.

Он шагнул внутрь. Женщина глядела на него исподлобья. Несколько неглубоких ран на ее теле были неумело перевязаны какими-то тряпицами, уже пропитавшимися кровью; Конан понял, что она совсем недавно побывала на проклятой арене… и, судя по всему, ушла оттуда победительницей. Он хмыкнул. Воительница, подумать только!

— Ты знаешь, где выход отсюда? — спросил он и, поскольку женщина не шевелилась, добавил, протянув ей ладонь: — Эй, ты меня слышишь? Выход в какой стороне, я спрашиваю?

С быстротой молнии мелькнула тонкая, но сильная рука, и киммериец, зашипев от внезапной боли, непроизвольно отскочил назад. На запястье наливались кровью четыре глубокие царапины.

— Ах ты, сучка когтистая! — удивленно воскликнул он.— Царапается еще! Ну и сиди тут, дожидайся солдат — они скоро подойдут.

В самом деле, из глубины коридора раздался натужный скрип — общими усилиями преследователям удалось поднять решетку.

Больше не обращая внимания на бешеную девку, Конан выскочил из темницы и побежал дальше по коридору.

* * *

Петля поворота. Короткий отрезок прямой, озаренный вливающимся с улицы светом. Двое солдат торопливо выскакивают за оканчивающую коридор обитую И железом дверь, прикрывая ее за собой, но даже не пытаясь закрыть.

Стремительный бросок. Варвар рвет на себя массивную ручку в виде орлиной головы и выскакивает наружу. Ага, понятно, почему не стали запирать выход из коридора!

Задний двор с коновязью для лошадей, отсеченный от внешнего мира высокой стеной и предусмотрительно запертыми на засов воротами, был буквально запружен солдатами. Вероятно, здесь окончания представления поджидал отряд для сопровождения гладиаторов в казармы или для охраны какого-нибудь вельможи. А, ладно, какая разница, коли он нарвался именно на них, значит, и продираться придется именно через них. Причем, немедля — вот-вот сзади навалится еще одна стая шакалов.

Застывшего рядом с дверью варвара-гладиатора и ощетинившийся копьями и саблями полукруг разделяло пять шагов, которые воины могущественного сатрапа Хашида не решались пройти. Зато Конан не мог позволить себе такую роскошь, как выжидание.