Конан и мрачный серый бог (ЛП)

Бесформенная фигура пошевелилась у его ног, двигаясь вперед, бормоча. Toт-Aмон жив? Конан видел знакомое медное кольцо, намотанное вокруг пальца той нащупывающей руки. Не мертвый, это казалось. Киммериец не мог рискнуть броском Гадюки. Он погрузил это в спину укрытой плащом фигуры, отскакивая в сторону, с пути наступающего гиганта.

Первый удар Чёрный клинок нанёс с оглушительным звоном. Конан почти выпустил свой меч. Воздействие отдалось через его руку в плечо и голову, откидывая назад. Его лезвие разломилось напополам, отлетевший осколок стали рассёк его лицо.

Заметив, что Чёрный клинок положился полностью на грубую силу, Конан немедленно изменил тактику. Он отчаянно парировал, затем сделал выпад под броню ахеронца, подготавливаясь к дикому ответному удару Чёрного клинка.

Когда меч военачальника достиг его, Конан бросился к полу. Он чувствовал порыв воздуха от огромного лезвия. Его сильные ноги врезали, сбивая Чёрный клинок с равновесия. Гигант зашатался; его колени согнулись, но ему удалось перехватить меч, когда он свалился. Конан схватил свою рукоятку и направил сломанный конец лезвия ввысь, изо всех сил.

Чёрный клинок рухнул на это, своей собственной огромной массой, удар кулака проник мимо его брони и достиг его живота. Он проворчал и согнулся к своим коленям, придавив Конана к полу. Киммериец выкручивал свое лезвие и попытался направить его вверх, но Чёрный клинок, отпустив меч, захватил руки Конана, отрывая от рукоятки сломанного лезвия.

Огромный ахеронец искоса смотрел на Конана и выдернул длинную сталь из своих собственных кишок, смеясь над кровью, хлюпающей на его броню. Он переместил свою силу на рукоятку и поднял меч высоко, его руки, слегка дрожали слоями мускулов, красная пена, слетала с его губ.

— Таким образом, блоха может укусить, — он хихикал. Его руки опускались.

Конан откатился в сторону и выбросил свои руки, схватывая толстые запястья Чёрного Клинка. Зубчатый, опороченный кровью край лезвия остановился на расстоянии руки от его глаза.

Чёрный клинок глумился и плевал. Он сгибал бицепс, толстый как бедра Конана, и вел острую сталь вниз, медленно, пододвигая руки киммерийца обратно.

19. Кровь и кость

Toт-Амон чувствовал сотрясения энергии, которая выделялась изнутри разрушенного храма Ибиса. Как трещины в самой ткани существования, они означали пробуждение Бога хаоса, заключенного в тюрьму на века, но очнувшегося теперь от сна. Истинные имена уже произнесены? Зловещий древний Бог появился бы и проглотил бы это место в свою, подобную пустоте, утробу? Он еще не решил.

Но ключ был приспособлен к замку тюрьмы бога, ожидая только кого-то, чтобы повернуть это. Teвека обрек бы их всех, если Toт-Амон не остановит его.

Он бы не стал убивать Teвека. Сначала он возвратил бы свое Черное Кольцо от некроманта. Тогда он узнал бы, получил ли Teвек истинное имя так или иначе, и если так, определить средства, которыми он обнаружил это. Когда он узнает то, что знал Teвек, он прикончит глупца, резко задув Тонкую свечу Смерти. К сожалению, перемещение истощило его запасы волшебной энергии даже больше, чем он предположил. Он не мог рискнуть прямым нападением на Teвека, когда некромант мог бы повернуться Черное Кольцо против него. Без своего Черного Кольца силы Toт-Амона были ограничены.

Стигиец стоял на крыше храма. Его черные как смоль посланцы бегло осмотрели это прежде, чем он смотрел вниз, в здание, созерцая сцену внутри. Пол был слишком далеко для него, чтобы достичь. Он всматривался в бесформенную фигуру, распластанную на полу.

Teвек Тул! Неожиданным был вид некроманта, лежащего неподвижно на животе, но более удивительными были воины, которые боролись, сцепившиеся в бою, в трёх шагах от идола жемчуга.

Идол не было бы легко захватить. Он взвесил риск и решил, что он сначала посмотрит, присутствует ли только эти два жестоких воина. Если так, он мог победить их и взять реликт. Он всматривался больше в этих двух воинов, и от внезапного шока узнавания побледнело его темноватое лицо.

Ведь один из сражавшихся внутри не был обычным воином, ни один из них не был обычным, он понял. Один из двоих сражавшихся был никем другим, как Конаном-киммерийцем, путь которого и цели не раз пересекались с его собственными. Человек обладал собственной дьявольской удачей. Но больший шок вызвало осознание, что Конан боролся с воином, который был высокого звания в давно мертвой армии Ахерона. Нельзя было перепутать символы, украшающие спину его брони — они означали Дом Икхсиона, отца большинства коварных волшебников Ахерона. Это был воин, о котором говорил Сет — воин, который — обладал полным именем Зловещего древнего Бога! Toт-Амон знал тогда, что он должен немедленно разрушить того воина. Более чем когда-либо, он нуждался в своем Черном Кольце.