Конан и Копье Крома

Железяка прошелестела в воздухе и с жалобным визгом пес Ванахейма упал с перебитой хребтиной. Третьего остановил пинок в живот, четвертого Конан успел схватить за горло у самой своей груди. Однако прыжок был мощный, и юноша отступил назад и упал на одно колено. Оскаленная пасть щелкала клыками у самого его лица, когда опрокинутый пинком зверь поднялся, бешено зарычал и стал обходить Конана сбоку. Острие железяки двигалось вместе с ним, описывая дугу и все время глядя точно меж черных глаз. Собаки севера великолепно знали, что такое железо в руках человека. Знала и эта. Она кралась и кралась, собираясь вцепиться жертве в загривок, раз уже не удалось навалиться на нее всем скопом, как на медведя.

Меж тем варвар резко дернул левой рукой, и голова пса, что висел на ней, свесилась набок. Варвар вскочил на ноги и швырнул труп в последнего пса.

Кузнечная заготовка описала дугу у него над головой.

— Ну, где ваши трусливые рыжие хозяева! — заорал киммериец.

Глава 9

Подите прочь! — воскликнул граф, отшвыривая в сторону карту Южно-Киммерийского Кряжа. Лицо его раскраснелось, глаза от нескольких бессонных ночей, проведенных под свист горских стрел и рожки сигналов тревоги, были затянуты багровой пеленой.

— И я от себя добавлю. — Голос командира авангарда аквилонской армии, к которому принадлежали стоявшие понуро трое разведчиков Северного Легиона, был холоден, как и положено голосу столичного гвардейского офицера, когда он обращается к распоясавшимся мужланам. — В случае если вы еще раз нарушите приказ и задержите наше продвижение, я велю прибить ваши трупы на кресты рядом с пленными киммерийцами!

— Наше топтание на месте только на руку врагу. — Командир второго полка панцирной кавалерии был более спокоен — его части шли в самой середине бронированного потока, между авангардом и дворянскими ополчениями, замыкавшими шествие. Потерь ему варвары нанести еще не успели, если не считать нескольких десятков угнанных лошадей и пропавших без вести боковых дозоров.

— Разговор окончен! — Граф загнал душившее его бешенство куда-то внутрь — сказалась придворная выучка. — Больше я не намерен давать отчет о своих действиях никому, слышите, никому из Северного Легиона. Наша задача — вырваться на равнину, развернуться в боевые порядки и раздавить орду, гнать ее до самого Нордхейма, где их дикие соседидоглодают остатки! Никаких остановок! Только вперед — завтра к утру мы должны быть по ту сторону кряжа!

Последняя фраза была обращена к командиру авангарда. Тот громыхнул железной рукавицей по кирасе и вытянулся в струнку:

— Да, месьор. С вольницей среди гандерландских волонтеров сейчас же будет покончено, виноватые в остановке продвижения примерно наказаны.

— Вот так вот… — удовлетворенно кивнул командир воинства, идущего на помощь Венариуму.

Смерть предшественника, его давнего недруга из Магистрата, открывала перед честолюбивым пуантенцем радужные перспективы.

Небольшая победоносная кампания. Быстрое расследование, проведенное среди офицеров и воинов Северного Легиона, которое вскроет немедийский или — гиперборейский, барон еще не решил, заговор, а затем… — место покойного командующего в Магистрате.

Оставался еще герцог Орантис Антуйский, метивший в те же заоблачные дали, однако граф был уверен, что банда, именуемая Легионом, будет настолько растрепана варварами, что у короля Хагена не останется и тени сомнения в том, чьи войска выиграли кампанию и утвердили форпост Аквилонской Короны на Севере.

А дальше, дальше — стремительные наступления тяжелой кавалерии и гвардейских полков на Аргос… а может быть — Зингару или, Митра, упаси от сглаза, — на Немедию. Прекрасные, мощеные дороги, великолепный климат, созданный для цивилизованной войны, покоренные города, вереница вражеских дворян, понуро протягивающих его оруженосцу свои мечи, верой и правдой служившие еще их предкам на полях легендарных сражений. И, наконец, — место главы Магистрата, место советника при венценосце…

Об этом думал пуантенский вельможа, волею судеб возглавивший этот поход. В другом направлении текли мысли командира авангарда.

Его благодетель пал, сраженный невидимым дикарским стрелком. Рушилась вся паутина, какую гвардеец плел неодин год. Чтобы ныне добиться роли офицера-фаворита при новом командующем, следовало идти самым прямым путем — с мечом в руках доказывать свою шаткую славу перспективного военного.

К тому же у пуантенского вельможи имелся свой фаворит в столичной гвардии — командир второго панцирного полка. И как назло, именно на долю авангарда приходились все варварские колотушки — и исчезающие без следа дозоры, и угоняемые лошади, и неожиданные обвалы, и разящие без промаха стрелы, и капканы, и волчьи ямы, и кровавые стычки, в которых закованные в броню кавалеристы были полностью беспомощны перед летучими киммерийскими отрядами.