Конан и клан стариков

— Но у вас же тут стража! Они могли услышать вопли пытаемого. И на такие пытки ушло бы много времени. Поэтому я решил просто перебить вас всех! И спокойно заняться методичными поисками. Вас ведь здесь немного, и вряд ли кто расстроится, если всех вас — убить!

— Смотрю, ты вполне откровенен. Ну, или хочешь таким казаться: могучий, прямолинейный и простой варвар. Как бы. Но мы не верим, что ты сам мог додуматься, и тем более — попытаться воплотить этот сверхнаглый и тупой план в жизнь. Поэтому, Конан-варвар, тебе всё равно предстоит держать ответ перед Конклавом. И можешь мне поверить: уж мы вытащим из тебя правду!

— Возможно, вы и сможете доставить мне массу мучений, уважаемый. — Конан снова добавил пренебрежения в тон, хотя на душе у него скребли кошки: так ведь и сделают! Если он не сможет ничего придумать! — Однако «вытащить» из меня то, чего я сам не знаю, вам не удастся!

— Думаю, удастся. Какое бы могучее заклятье не наложил на тебя Бенепасс, нас — много. И мы — близко! Мы сможем заблокировать его воздействие на твой разум! И тебе придётся сказать то, что мы хотим услышать!

Конан оказался в замешательстве. С одной стороны — маг не верит, что он пришёл сюда по собственной инициативе. С другой — его будут пытать до тех пор, пока он в этом не сознается! И выхода-то — нет!

Маг между тем сделал жест своим спутникам-охранникам, и двинулся к лестнице. Конан спросил уже в спину:

— Я смогу хоть как-то доказать, что этот ваш чёртов Бенепасс никакого ко мне отношения не имеет?

Маг на секунду приостановился на первой ступеньке. Повернул голову к Конану:

— Сможешь. Если пройдёшь пытку водой. И останешься живым.

Конан в сердцах сплюнул: про пытку водой, когда в человека вливают её через раструб, вставленный в горло, чуть не бочку воды, которая затем его разрывает, словно переполненный бурдюк, он слышал. И не видел способа остаться после неё в живых! Не говоря уж о — «пройти»!

— Погоди, старик! Ведь остаться в живых после этой пытки — невозможно!

— Разумеется. Поэтому мы и прибережём её напоследок!

Старик, посмеиваясь, и хитро косясь на варвара, двинулся вверх. Наверняка он понимал, что произвёл впечатление. Конан не счёл нужным спрашивать ещё о чём-либо. Всё ясно: его просто очень хотят… Съесть!

Перед «приготовлением» ещё и замариновав! Пусть и водой…

После ухода чародея киммериец удвоил свои усилия, пытаясь то сломать оковы, то вырвать из стены кольца с цепями. Он вспотел, словно конь, и запыхался. Но всё оказалось тщетно: даже его колоссальной силы не хватало, чтоб справиться с толстенными и массивными железными конструкциями. Прикован и скован он был надёжно. И оставалось только сидеть и ждать, когда наступит вечер следующего дня, и его поведут на пытки и заклание.

Но теперь хотя бы понятно, почему его не кормят и не поят — скоро в воде у него недостатка не будет!..

Однако часа через два после ухода чародея, имени которого Конан даже не удосужился спросить, засовы двери снова загремели. А, нет, не загремели! Кто-то, явно стараясь не шуметь, осторожно открывал их! Но вот дверь и распахнулась. И снова закрылась — оставшись незапертой!

И вот уже человек, мягко ступая на тонких подошвах, спускается по лестнице!

Конан ничуть не удивился, увидев старого «знакомца»: отец Фаи!

Тот подошёл. С минуту молча рассматривал сидящего у стены киммерийца. Конан разговор начать снова не спешил. Поэтому горбун начал первым:

— Благодарю тебя, Конан-киммериец.

— Это за что же? — иронии в голосе варвара не заметил бы только факел, который старик держал в руке.

— Я чуял твоё присутствие на галерее. И я чуял, что тебе стало обидно за меня. Хоть ты мне ничем и не обязан, но тебя тоже разозлило то, что меня безосновательно, как ты знал, унижают, злят, и насмехаются. И ты блестяще доказал, что наш бывший предводитель, Гропах, банальный хвастун, и слишком много о себе воображал.

Конан криво усмехнулся:

— Ну, было дело. Ты прав. По его речи я понял, что ты здесь на положении ещё не полноправного члена этого… Конклава. И тебе нужно учиться, и выслуживаться. Чтоб попасть в число избранных. Но теперь, думаю, это будет нетрудно! Ваш главарь, явно настроенный против тебя, мёртв, и ещё два места в Конклаве я освободил!

Горбун покудахтал: точно: этот способ смеяться у них с Фаей наследуется. Конан и сам поусмехался: воспоминания о дочери нового кандидата в члены Конклава приятно грели душу! Но горбун сказал:

— Я и сейчас вижу, что тебе… Очень хорошо было с Фаей. И ты вовсе не злишься на неё и на меня. Поэтому у меня к тебе такое предложение.

Я освобожу тебя. А ты за это поможешь мне убить всех этих зазнавшихся и обнаглевших магов-недоучек! Ну, и тех стражников, кто не захотел присягнуть мне. Таких тебе будет нетрудно определить. Поскольку они остались бодрствовать! Вот, взгляни! — маг простёр ладони к Конану.