КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ. ТОМ II

Войско скрылось из глаз, свернув за сверкающую драгоценностями громаду Башни Великолепия, и Кулл, развернув своего жеребца, направил его легкой рысью по дороге во дворец, обсуждая по пути парад с ехавшими рядом с ним военачальниками. Не тратя лишних слов, он лаконично выразил суть: «Армия — как меч. И не должна ржаветь».

Кулл не обращал внимания на шепоты, доносившиеся из гущи толпы, все еще заполнявшей улицы, по которым они проезжали.

— Смотри, это Кулл! Валка! Что за царь! И что за мужчина! Погляди только на его руки! На его плечи!

А сквозь все это проползал куда более зловещий шепот:

— Кулл! Проклятый узурпатор с языческих островов!

— Да, позор Валузии, что этот варвар восседает на троне царей...

Но и на подобные замечания Куллу было наплевать. Твердой рукой взялся он за подгнившее кормило власти древней Валузии и еще более твердо держал его, один человек против целого народа.

Потом был Зал Совета, а за ним последовал дворцовый прием, на котором Куллу пришлось отвечать на формальные льстивые речи дам и господ, втайне мрачно посмеиваясь над всем этим пустословием. Потом все эти дамы и. господа откланялись, и царь откинулся на покрытую мехом горностая спинку трона, погрузившись в размышления о государственных делах Валузии.

Его мысли прервал служитель, попросивший у великого царя позволения молвить слово и сообщивший о прибытии гонца из посольства пиктов.

Мозг Кулла с трудом выбрался из темного лабиринта вопросов государственной важности, и царь без особой приязни уставился на пикта. Тот, не сморгнув, встретил его взгляд. Это был узкобедрый, широкоплечий воин среднего роста, крепко сложенный и темноволосый, как и все люди его народа. На смелом бесстрастном лице его блестели непроницаемые, неустрашимые глаза.

— Ка-ну, главный советник племени, правая рука царя всех пиктов, шлет свои приветствия и говорит такие слова: «На празднике Восходящей луны приготовлен трон для Кулла, царя царей, владыки владык, повелителя Валузии».

— Хорошо, — ответил Кулл. — Скажи Ка-ну, старейшине, посланнику- островов Запада, что царь Валузии вкусит его вина, когда луна встанет в небе над холмами Зальгары.

Пикт помедлил.

— У меня есть еще одно слово для твоих ушей, о царь. Но не для ушей этих... — Он сделал презрительный жест рукой. — Этих рабов.

Кулл, недоверчиво глядя на Пикта, приказал слугам удалиться. Воин приблизился и сказал, понизив голос:

— Владыка царь, приходи на сегодняшний праздник в одиночку. Таковы слова моего вождя.

Глаза царя сузились, блеснув холодным серым отблеском стали, словно лезвие меча.

— В одиночку?

— Да.

Они безмолвно пожирали друг друга глазами, древняя вражда их племен кипела под покровом этикета. На их устах была речь культурных людей, пустые придворные фразы высокоцивилизованного народа, к которому не принадлежал ни один из них, но в глазах их горела первобытная вражда примитивных дикарей. И пусть Кулл был царем Валузии, а пикт — посланцем при его дворе, здесь, в царском тронном зале, два дикаря щерились друг на друга, жестокие и недоверчивые, пока призраки страшных войн и древней как мир вражды стояли за ними.

Преимущество было на стороне царя, И он наслаждался им в полной мере. Подперев рукой подбородок, он разглядывал пикта, стоявшего подобно статуе, отлитой из бронзы, с гордо поднятой головой, не опуская глаз.

На губах Кулла появилась улыбка, больше походившая на гримасу.

— Так значит, я должен прийти — один? — Цивилизация научила его говорить намеками, и темные глаза пикта загорелись, хотя он и не ответил ни слова.

— Откуда я знаю, что ты пришел от Ка-ну?

— Я все сказал, — гордо ответствовал пикт.

— А с каких это пор пикты говорят правду? — презрительно фыркнул Кулл, прекрасно зная, что пикты никогда не лгут, но желая вывести воина из себя.

— Я вижу твой замысел, царь, — невозмутимо ответил пикт. — Ты хочешь разгневать меня. Клянусь Валкой, тебе не стоит продолжать это! Я достаточно зол. И я вызываю тебя на поединок, на копьях, мечах или кинжалах, конным или пешим. Мужчина ты или всего лишь царь?

В глазах Кулла блеснуло то Тайное восхищение, которое настоящий воин всегда испытывает к храброму врагу, и все же он не упустил шанса еще сильнее рассердить своего противника.

— Царь не принимает вызова от безвестного дикаря, — презрительно ответил он. — Да и повелитель Валузии не нарушает неприкосновенности посланцев. Ты можешь идти. Скажи Ка-ну, что я приду один.

Глаза пикта загорелись убийственным огнем. Едва сдерживая первобытную жажду крови, он повернулся спиной к царю Валузии, пересек Зал Приемов и скрылся. за огромной дверью.

И вновь Кулл откинулся на покрытый горностаями трон и погрузился в размышления.

Итак, глава Совета Пиктов хочет, чтобы он пришел в одиночку. Но что таится за этим? Предательство? Кулл мрачно притронулся к рукояти своего грозного меча. Нет, вряд ли. Пикты Слишком ценят союз с Валузией, чтобы порвать его ради какой-то старой вражды. Пусть Кулл и воин Атлантиды, и извечный враг всех пиктов, но ведь он еще и царь Валузии, самого могущественного союзника Людей Запада.