Конан и день льва

— Вот гляди, допустим, ты сумеешь где-то раздобыть шесть-семь тысяч воинов и переправиться через Хорот, хотя мост охраняется, а удобный брод найти здесь проблематично. Допустим даже, тебе каким-то чудом удастся овладеть Тарантией и, предположим, убить короля. Допустим… А дальше что?

Конан на секунду задумался, затем самонадеянно произнес:

— Затем я стану королем! Об этом я слыхал много предсказаний.

— Тогда ты еще глупее, чем я о тебе подумал! — вспылил Троцеро. — Не пройдет и недели, как твои жалкие шесть тысяч, не понятно откуда взявшихся солдат, окружат по меньшей мере, три мощные аквилонские армии, возьмут штурмом Тарантию, в которой против узурпатора немедленно поднимется народ, и вздернут тебя на самой высокой башне без суда и следствия! И, кстати, правильно сделают, потому что только полный идиот станет рисковать головой, чтобы завоевать Рубиновый трон для принца Нумитора!

Просперо кивнул головой в знак одобрения словам графа и добавил:

— А ведь есть еще и Валерий, родственник короля, который сейчас в изгнании.

Рука Конана сама потянулась к затылку.

— Об этом я как-то не подумал, — с виноватым видом сказал он, — действительно, кто позволит мне, безродному варвару, занять трон при наличии законных наследников…

— В этом-то как раз, — смягчился Троцеро, — ничего невозможного нет, если за твоей спиной будет военная сила и широкая поддержка всех слоев населения. Нумитор может отказаться занять трон, его можно, в принципе, и вовсе не спрашивать. Валерия тоже… Но мне интересно знать, откуда ты возьмешь эти самые шесть-семь тысяч воинов, с которыми переправишься через Хорот?

— Я рассчитывал на твоих рыцарей, граф, — с некоторым смущением ответил киммериец.

Троцеро рассмеялся сардоническим смехом, а Просперо покачал головой, словно услышал неуместную шутку.

— Ты, Конан, слыхал что-нибудь о моем походе на Шамар, предпринятый эдак лет пятнадцать назад? — спросил граф, возвратясь к столу и наполнив кубки.

— Конечно! О нем помнит вся Аквилония, — пожал киммериец могучими плечами.

— Вот именно, что помнит! — с нажимом произнес Троцеро. — И не только помнит, но и по сей день любой аквилонец с подозрением косится в сторону Пуантена. Могу тебе твердо гарантировать, что с моими рыцарями ты не то, что Тарантией не овладеешь, но даже и Хорот не перейдешь. Весь край от мала до велика, забыв о Нумедидесе, поднимется против тебя! Народ может долго терпеть своего тирана, но с захватчиком не смирится никогда, будь тот даже в сто раз лучше.

— Но, что же тогда делать? — беспомощно развел руками киммериец.

— Учиться мыслить стратегически! — твердо сказал граф. — А стратегия предполагает выработку плана действий на определенный период, с учетом, как своих сил и возможностей, так сил и возможностей, а особенно, слабых мест в позиции противника. Основная цель стратегии достигается через решение промежуточных задач, то есть тактикой. Вот как ты считаешь, почему мне не удалось взять приступом Шамар, хотя у меня было больше десяти тысяч воинов?

— Армия короля оказалась сильнее? — предположил Конан, пригубив кубок.

— Да там и не было никакой армии, кроме гарнизона, — с досадой вздохнул граф, — Тогдашний король Вилер Третий, дядя Нумедидеса заперся в Тарантии и носа оттуда не высовывал. Шамарцы все до единого поднялись против меня, даже дети и глубокие старцы! Мы выжгли окрестности города на две лиги вокруг, но мужество защитников было столь велико, что пришлось снять осаду и отступить.

— Но я слыхал, что твои люди взяли Шамар приступом и даже разграбили город? — удивился киммериец.

— Это изрядное преувеличение действительных событий, — неохотно сказал граф. — Да, мы разграбили предместье и даже захватили часть городской стены. Но потом я понял, что овчинка не стоит выделки, разрушение Шамара и убийство всех его жителей не входило в мои планы. А иным путем победы было не одержать. То есть, я допустил стратегический просчет, когда затеял этот поход.

— Отсюда напрашивается вывод, — заметил Просперо, — нужно все продумать так, чтобы при приближении армии Освободителя каждый аквилонский город сам открывал ворота, видя в нем не захватчика, а ниспосланного свыше Спасителя. Даже в том случае, когда с ним вместе будет и вся армия Пуантена.

— Именно так, мой друг! — положил руку на плечо бывшего пажа Троцеро. — Вижу, моя наука не прошла для тебя даром. Но это лишь часть нашей стратегии. Ты сказал, — обратился он к киммерийцу, — что из Железной Башни тебе помог бежать граф Каллиодис?

— По крайней мере, так сказал тот офицер, который освободил меня из башни, — ответил Конан, — не думаю, что он стал бы обманывать меня.