Конан и день льва (CB)

— Я и сам не в восторге от этой казни, — сказал он доверительно, — о каком мятеже может идти речь, если на территории графства Альберика стоит армия Ульрика. Если уж Альберик досадил чем-то королю, то его можно было бы просто упрятать в тюрьму. Казнь графа вызовет неминуемо отторжение от короля других графов, неужели это не понятно? Впрочем, — поспешил он оговориться, поняв что наболтал лишнее, — это не наше с тобой дело.

Громель кивнул головой, оторвавшись от своих размышлений, и вышел из шатра.

Дворец принца Нумитора был в Тарантии в Старом городе, где постоянно проживала большая часть его придворных, но несколько придворных дам, их служанок, офицеров и пажей, общим числом до двух десятков человек постоянно находились при нем, особенно, когда Молниеносный легион стоял лагерем недалеко от Тарантии. С одной стороны этого требовал этикет, все — таки принц был братом короля и должен был иметь при себе что-то наподобие двора, с другой, своих придворных, особенно женщин, принц нередко использовал не только по прямому назначению, предусмотренному самой природой, но и для выполнения особо щекотливых поручений, связанных с разведывательной или другой подобной деятельностью, для выполнения которой солдаты типа Громеля явно не годились. Его двор находился на территории лагеря и принц в свободное от несения службы время обычно проводил там, развлекаясь в придворных забавах и, устраивая иногда даже что-то наподобие маленького бала. Но так было до появления Повстанческой армии, в последнее же время военно-полевой двор принца жил такой же походной жизнью, как и все остальные.

Принц не забыл свое обещание спустить шкуру с Просперо, но никак не мог придумать, как заманить пуантенца в ловушку, пока случайно его взгляд не наткнулся на ларец с дорогим пуантенским вином, который несколько лет назад ему подарил граф Троцеро. Этот ларец, вмещавший пять бутылок старого пуантенского вина, был инкрустирован драгоценными камнями и на его сторонах были изображения леопардов, геральдических символов пуантенских графов. Нумитор вино так и не попробовал, но ларец постоянно находился среди других вещей принца. Когда он попался на глаза Нумитору в очередной раз, принц задумался, глядя на него, а затем приказал позвать к нему одну из своих придворных дам маркизу Гвендолайн Лаэртскую, синеглазую красавицу-блондинку лет двадцати пяти. Они долго о чем-то разговаривали, а по окончании беседы маркиза взяла с собой ларец и куда — то уехала в своей карете, в сопровождении четырех придворных офицеров принца.

Глава шестая. Маршал Просперо

В последнее время лагерь Повстанческой армии находился в излучине Луарны, где ее течение поворачивало к юго-востоку и она лиг двадцать или больше несла свои воды параллельно Хороту, прежде чем слиться с Тайбором. Здесь находился небольшой городок Реймс, центр одноименного графства. Конан разбил свой основной лагерь в полулиге от Реймса, обнеся его рвом и валом, но в нем находились только мечники, боссонские лучники и туранцы Сагитая. Просперо с конницей расположился на широком лугу прямо у Луарны, разбив свой шатер на высоком холме над рекой. Палатки Альбана, Рагномара, других офицеров и солдат располагались у его подножия. Внезапного нападения Просперо не опасался, поэтому рвом и валом свой лагерь не обносил, просто в ночное время высылал усиленные конные дозоры далеко в степь, а внутри лагеря дежурили конные патрули.