Конан и дар Митры

Что ж, ничего удивительного! Он встал и довольно потянулся. Наконец-то ему удалось раскусить одну из хитростей Маленького Брата! А теперь можно и вернуться, а то так и полночи пробродишь... Широко улыбаясь, Конан выпрямился, поднял ногу... и тут же, нелепо взмахнув руками, пребольно треснулся спиной об острые камни. Встревоженные трели медных колокольчиков зазвучали, казалось, отовсюду. Мигом оказавшись на четвереньках, киммериец был вынужден именно таким способом выбираться из спеленавших его тонких стальных сетей; видно, обнаружив одну проволочку, он пропустил по крайней мере еще десяток.

Уже приближаясь к едва различимому в ночной темноте каменному убежищу, Конан услышал, как отчаянно ругается Маленький Брат.

Когда наступило его дежурство, Лайтлбро недолгое время посидел у очага, затем, поднявшись, отправился на тропу проверить свои ловчие сети. К счастью, неуклюжий варвар не нанес им большого ущерба: и тонкая проволока, и колокольчики оказались на месте. Осмотрев их, Маленький Брат тяжело вздохнул. Как жаль, что Митра отказал ему в таланте, позволявшем прикоснуться к Его неизмеримой Силе! Тогда бы не понадобились все эти предосторожности... Владея Силой, он даже во сне расслышал бы приближение врагов!

Но чего бог не дал, того не дал... По словам наставника, лишь каждый третий из его Учеников мог использовать астральную мощь, накапливая ее в своем теле и исторгая в виде смертоносной молнии или тонкой неощутимой нити. То был врожденный дар; у одних - сильнее, у других - слабее. Лайтлбро тоже обладал им, но в самой незначительной степени: ослепительные молнии и незримые щиты, способные предохранить и от оружия, и от злых заклятий, оставались для него недосягаемой мечтой. Все, на что он был способен - снять усталость, ощутить чуть заметный трепет чужих мыслей, уврачевать рану... Зато у него имелись другие таланты, позволявшие стать если не бойцом, грозным истребителем Зла, то превосходным разведчиком.

Он попал к Учителю совсем юным шестнадцатилетним пареньком, когда, влекомый природной непоседливостью и неуемным любопытством, покинул поля родной Бритунии, добрел до Султанапура и, нанявшись юнгой на торговый барк, переправился на восточные берега Вилайета. За морем лежала бескрайняя гирканская степь, а за ней - далекие и сказочные страны, Меру, Кусан и Кхитай; в Кхитай он, собственно, и собирался, но не дошел. Где-то к северу от великих восточных империй простиралась безводная песчаная пустыня, чьи барханы упирались в горный хребет на краю мира; там, на склоне древнего потухшего вулкана жил Учитель, и туда добрался полумертвый Лайтлбро, месяцем раньше отбившийся от каравана.

Несомненно, на то была воля богов! Он мог сотни раз погибнуть в проклятой пустыне, умереть от голода, жажды или укуса змеи... Но он добрался! И принял обет, который наставник налагал на своих Учеников. Собственно, эта клятва являлась единственной платой за науку...

Вернувшись к убежищу, Маленький Брат взглянул на разметавшегося во сне киммерийца и усмехнулся. Какой он огромный, этот Конан! Сам он, кроме потрясающей живучести, не мог похвастать ничем - ни ростом, ни силой... Учителю пришлось немало повозиться с ним! Зато, приняв под руку свою беспомощного цыпленка, он выпустил в мир орла... Ну, если уж и не орла, то бойцового петуха, подумал Лайтлбро с некоторой долей законной гордости.

Наставник обучал приходящих к нему как бы дважды. Все, добравшиеся до него живыми (и тем самым доказавшие крепость духа), овладевали Великим Искусством Убивать, коему приходилось учиться не один месяц. Зато результаты говорили сами за себя: каждый из Учеников мог лишить человека жизни тысячью способов, оружием и голыми руками, копьем, мечом, дротиком, стрелой или с помощью куда более хитроумных и смертоносных устройств. Наука эта давалась не даром - тот, кто умел убивать, убивать по-настоящему, начинал иначе относиться и к собственной, и к чужой жизни.

Но Великое Искусство включало не только понятие о телесной мощи, неутомимости, ловкости во владении любым оружием; тренировка духа была важнее крепости мышц. На этом втором этапе наставник учил владению Силой Митры - той, что изливалась на землю с астральных высот, пронизывая воды и воздух, деревья, травы, мертвые камни и живую человеческую плоть. Он учил прислушиваться к божественной Силе, ловить ее трепет, концентрировать в себе чудовищную мощь, исторгать ее, испепеляя Зло... Подобное таинство давалось не всем, хотя, как утверждал Учитель, всякий человек, в той или иной степени, мог ощутить эманацию божества.

Как жаль, подумал Лайтлбро, что у него не оказалось больших способностей! Особенно к концентрации, в чем, вероятно, повинен его непоседливый нрав... Снова испустив едва слышный вздох, он уселся рядом с очагом, скрестил ноги и замер, вспоминая.