Конан и дар Митры

Молния! Подобная тем, которыми Рагар бился с демонами разбушевавшегося вулкана! Только более мощная, более яркая, более стремительная...

- Отец мой! - Конан, потрясенный, взглянул на спокойное лицо старика. - Я тоже так смогу? Когда?

Тот слабо улыбнулся и опустил руки.

- Так - не скоро... лет через сто или двести, если Митра удостоит тебя долгой жизни... - Наставник протянул руку и потрепал Конана по плечу. - Слушай и не отвлекайся по пустякам, парень! Запомни: дуб собирает Силу собирает и отдает ее человеку. Буки, грабы и клены тоже, но дуб щедрее всех... Видишь, как посажены эти деревья? - Старик кивнул на плавно изгибавшуюся линию темных стволов и зеленых крон. - Они накапливают астральную эманацию и пересылают сюда, своему старейшине... - Ладонь наставника вновь погладила бугристую кору. - А я взял у него все накопленное и выплеснул в пески! Ты сам видел, что получилось, да?

- Да, - подтвердил Конан.

- Омм-аэль! Хорошо! Значит, ты убедился, что Сила годится не только для того, чтобы кипятить воду в котелке.

- Клянусь Кро... - Конан проглотил окончание. - Я никогда так не думал! Ты же знаешь, Учитель, я делаю все, что велено тобой... и я уже чувствую.... чувствую.... - у него не хватало слов.

- Чувствуешь? - Глаза старца сверкнули. - Да, чувствуешь, я знаю! Ты быстро учишься, парень... Ну, теперь ты понял, на что может подвигнуть смертного дыхание Митры? Что может творить владеющий Силой? - Старик вытянул руку, указывая на блестящую полосу, что уходила к горизонту.

- Может разрушить крепость... сжечь город... - прошептал Конан, будто зачарованный.

- Десять городов, если призвать на помощь все это воинство, наставник повернулся и плавным жестом обвел теснившийся перед ними строй дубов. - Для тебя, однако, подобное еще недостижимо; ты должен научиться концентрировать собственную эманацию и принимать помощь хотя бы от одного дерева.

Он вновь двинулся по тропинке, что извивалась по всему саду, от родника и озера на западном конце до железного дерева на восточном. Конан шел следом за наставником, отступив на шаг.

- Итак, запомни: дуб даст тебе Силу, сосна оттянет ее избыток, яблоня разравняет, распределит меж членов тела, погрузит в покой... Яблоня доброе дерево, самое доброе среди всех... запомни это, Секира... поднять холодную сталь на яблоню - все равно, что зарубить младенца... яблони должны умирать сами, как люди... от старости, бури или небесного гнева...

Наставник еще что-то пробормотал себе под нос, но Конан не расслышал. Они поднялись на яблоневый холм и шли теперь мимо фруктовых деревьев, что росли на самой вершине. Старик махнул на них рукой.

- Эти все лечат, посылая целительную Силу в определенные места... Персик собирает ее в груди, абрикос и слива - в животе, фиги в горле; виноград же излечивает тех, кто страдает бессилием.

- А огромные деревья из-за моря? - Конан повернул голову к озерцу, над которым возносились гигантские колонны секвайн.

- О, они любимцы Митры! Если встать между ними в ясный полдень или звездную ночь, можно услышать не только дыхание, но и голос пресветлого бога! Однако я редко хожу к ним... лишь когда Он велит...

- Он? - прошептал киммериец. - Ты хочешь сказать, Учитель...

- Да. Что тут удивительного? Каждый может говорить с богом, и не только мне Митра шлет свои повеления. Одни выслушивают их у алтарей, другие - во сне... а я - тут, рядом с дубом у своей пещеры или около Небесных Стражей... Место не хуже прочих, а?

Конан покачал головой.

- Не думаю, что те, кто бездельничает в храмах и бьет поклоны у алтарей, в самом деле удостаиваются милости Митры. Эти ублюдки наложили бы в штаны от страха, заслышав голос Светозарного! Пожалуй, Учитель, ты единственный человек, с которым Митре есть о чем поговорить!

- Хмм... единственный... Это было бы печально, Секира! Тем более, что вряд ли я принадлежу к человеческому роду. Слишком много прошло времени... слишком много... и я наполовину уже там... - Старик поднял глаза к небу, и на лицо его легла печать умиротворения и тихой грусти.

Покинув сад, они начали подниматься по лестнице, что вела к пещере и на тренировочную площадку. Наставник больше не произнес ни слова; молчал и Конан, размышляя над странной обмолвкой своего Учителя.

17. ПОСТИЖЕНИЕ

Тот день запомнился Конану надолго.