Конан и дар Митры

И все же, несмотря на постепенность и неопределенность этих изменений, существовал некий условный рубеж, отделявший степь от пустыни особенно обширная полоса каменистой почвы, протянувшаяся с востока на запад на несколько дней пути. Добравшись до нее, Конан разыскал руины старой башни, торчавшие подобно изломанным зубам на плоской, выровненной человеческими руками вершине холма - знак, о котором рассказывал Рагар. От этой разрушенной древней твердыни, сложенной неведомо кем и неведомо когда, путь его лежал прямо на север. По утверждению аргосца, Конану теперь предстояло идти день за днем, словно убегая от солнца - так, чтобы его лучи светили в затылок. Если он не собьется с дороги, не высохнет от жажды, не умрет от голода или змеиного укуса, не станет жертвой внезапно налетевшего самума, не канет в зыбучих песках - словом, если он вынесет все эти тяготы и мучения, то рано или поздно увидит вздымающуюся на горизонте горную цепь, будто бы подпирающую небеса, а перед ней - огромный потухший вулкан с пологими коническими склонами и иззубренной вершиной. Он будет серо-коричневым, угрюмым и бесплодным - таким же, как раскинувшийся за ним хребет; однако у самого подножья внимательный глаз заметит яркую полоску зелени, словно нанесенную исполинской кистью на скальный выступ. Там - вода, деревья и травы; там - спасение от зноя, отдых после долгого пути; там - обитель наставника, и добравшийся до нее будет жить.

Конан давно вызубрил наизусть все эти приметы и, разбив под курганом свой последний лагерь в степи, уже не прикидывал про себя, велик ли сад Учителя и с какого расстояния можно его разглядеть. Уставившись бездумным взглядом в костер, он сидел, обхватив колени; в пламени плясали огненные саламандры, пытаясь прогнать ночной мрак, мохнатая лошадка похрустывала травой, еле слышно журчал ручеек - последний источник воды по дороге на север. Темное небо нависало над его стоянкой, и звезды, горевшие в вышине, казались искрами костра, улетевшими в безбрежную даль, в таинственное и непостижимое пространство, в котором властвовали боги. Благостные и злобные, ревнивые и безразличные, все они владели могуществом и силой, в сравнении с коими человек не значил ничего. Даже властелин огромной державы, повелитель тысяч и тысяч! Тем более, нищий странник, одиноко бредущий в бескрайней степи...

На миг острое ощущение собственного ничтожества охватило киммерийца. "Ты зрелый муж, но не свершил еще ничего великого..." - сказал ему Рагар, и это было правдой. В юности он жаждал благ, которые могло принести богатство - женщин, вина, хорошей одежды, драгоценного оружия, всего, что продавалось и покупалось за золото... Что ж, немало золота прошло с тех пор через его руки! Немало женщин делили с ним постель, немало отличных клинков обломал он о вражеские щиты! Вино, еда, резвые кони, шелковые плащи, увесистые кошельки - все это было, и все это он не сумел удержать, ибо полагался лишь на свою силу, храбрость и варварское хитроумие. Но силе его противостояла еще большая сила, храбрости - многочисленность противников, а природному хитроумию - изощренное коварство и тайные искусства, в которых он был несведущ.

Да, он побеждал! Он сражался не только с людьми, но и с жуткими тварями, явившимися с потусторонних Серых Равнин или посланных Сетом в наказание миру! Нередко под его рукой сбивалась сотня-другая лихих молодцов, и он на время превращался в князя, капитана или вождя, властителя горных перевалов, степного простора или морских дорог... Он вел своих людей вперед, рубил и резал, захватывал крепости или корабли, брал добычу!

Но побеждал ли? На деле все его победы оборачивались поражениями, ибо в конечном счете не приносили ни богатства, ни устойчивого положения, ни власти...

Власть!

Он вкусил этот яд в полной мере, командуя отрядами наемников, разбойничьими шайками или разгульной неистовой пиратской вольницей. Но то была малая власть - власть, позволявшая ограбить караван или купеческое судно, взять на щит небольшой городок, уничтожить соперничающую банду. Однако он уже догадывался, что в этом мире власть решала все; она была важней богатства, грубой силы и хитрости, важнее острых копий и закаленных клинков. Правда, требовались и сила, и хитрость, и богатство, чтобы захватить власть - _н_а_с_т_о_я_щ_у_ю_ власть, позволявшую владычествовать над душами людскими, над странами и городами, над богатыми землями... Воистину, достичь такой власти - великое деяние!