Конан и четыре стихии

— Я возлагаю свои надежды на нечто иное, старик. Но я желаю вам удачи. Я вернусь с детьми и Кинной так быстро, как это только возможно.

Старый волшебник слез с лошади и уселся на земле, скрестив ноги. Конан бросил на него еще один прощальный взгляд, прежде чем его внимание полностью сосредоточилось на замке Слотт… и на лошади.

У Дювулы мурашки побежали по коже, когда она приблизилась к старому волшебнику. Воздух был пронизан лучами энергии. Даже под своим покрывалом темноты, окутавшем экипаж, ведьма почувствовала озноб.

Она почти было миновала старика, сидевшего на земле с закрытыми глазами, — и тут он окликнул ее. При звуке этого голоса Дювула вздрогнула.

— Эй, ведьма! Ступай-ка ты прочь из этих мест! Мое столкновение с Совартусом легко может вылиться в повсеместное крупное безобразие.

Дювула хотела было ответить, но вовремя спохватилась. Неужели он и в самом деле ее видит?

Витариус немедленно ответил на ее невысказанный вопрос:

— Разумеется, ведьма. Я уже сто лет как знаю, что ты преследуешь нас. Я вижу и то, что скрывает тебя. Каковы бы ни были твои цели, гораздо лучшую службу ты сослужишь себе, если немедленно уберешься отсюда. Мои предчувствия будущего, как правило, не очень отчетливы, но в данном случае я вижу останки многих и многих, оказавшихся поблизости от того, чем я собираюсь заняться.

Дювула уставилась на Белого Мага. Что он хочет сказать словами: «то, что скрывает тебя»? И что означает его неприятное предсказание? Дювуле стало еще холоднее. Она даже заглянула за угол своего экипажа — не подкрадывается ли кто-нибудь сзади с предательским камнем за пазухой? Никого не видно.

Она немного подумала над словами старика, но в конце концов решила не обращать на них внимания. Скоро он пожнет плоды магического гнева Совартуса. Ей ничто не грозит. Куда важнее было то, что варвар больше не находится под защитой Белого.

Ведьма улыбнулась. Конан наверняка помчался вперед, к замку. Он близко, и она его обязательно найдет. Ведьма хлопнула бичом.

Белый волшебник, не открывая глаз, проговорил проезжающей мимо Дювуле всего три слова. Всего три слова, которые он словно выжег в ее мозгу раскаленным железом:

— Я — тебя — предупредил.

Глава девятнадцатая

В первых лучах утреннего света Конан рассматривал вход в огромную пещеру у подножия гор. Отверстие в скале было достаточно большим, чтобы в него мог проехать всадник. Это было нечто вроде приглашения посетить обитель чародея.

Конан хмыкнул. Вход в пещеру казался чересчур уж приветливым и открытым. Воровской опыт многое дал киммерийцу и, между прочим, научил беречься того, что кажется слишком простым. В памяти Конана было еще свежо воспоминание о легкомысленной прогулке по дому сенатора Лемпариуса. Только дурак не извлечет урока из своих же ошибок. А уж Конан из Киммерии не полезет в такую коварно раскрытую дверь.

Но как же ему попасть в замок? Он улыбнулся и взглянул наверх, на отвесную скалу. В конце концов, он все же киммериец! Еще не возникли в мире те горы, на которые нельзя забраться, а Конан ведет свое происхождение от суровых людей севера. Он найдет дорогу и залезет наверх.

Но в этот момент что-то еще возбудило его любопытство. В лесочке неподалеку от того места, где он теперь стоял, он отметил нечто подозрительное. Топотали какие-то животные, и остро пахло потом.

Конан спрыгнул с седла и придавил большим камнем к земле поводья своей лошади. С кошачьей ловкостью он проскользнул к деревьям, чтобы выяснить, кто же за ними скрывается.

Лошади! Целый загон, полный пасущихся лошадей. Их охранял всего один человек, который был одет в длинный черный плащ. На одной стороне загона находился> плетеный навес, обмазанный глиной, где лежали кучи овса и сена.

Скрытый густым кустарником, Конан ухмылялся от уха до уха. Превосходно!

Киммериец ушел от загона. Но он сюда непременно вернется, как только покончит с этим Совартусом. И именно поэтому в первую очередь он займется чародеем.

Конан снял со своей лошади седло, поводья и отпустил ее пастись. Он не имел ни малейшего представления о том, сколько времени займет его миссия, поэтому не хотел, чтобы животное мучилось, пока хозяин шляется неизвестно где. Он заботливо спрятал седло и взял с собой фляжку с вином и немного солонины, чтобы пожевать по дороге. Напоследок он удостоверился в том, что его меч и нож Лемпариуса крепко сидят в ножнах.

Приблизившись к скале, Конан снял сандалии и начал свое восхождение.

Совартус сидел у стола-талисмана, полностью погрузившись в сложные чары вызывания космического огненного дождя. Эти чары означали для объекта их приложения полное уничтожение. И мощная, отягощенная проклятием энергия сейчас концентрировалась на Витариусе из Белого Круга. Очень редко эти смертоносные дожди не достигали своей цели, очень редко…

Поглядим-ка, как ты ускользнешь на этот раз, старый школьный друг!

Один из слуг в черном капюшоне вошел в зал и оторвал Совартуса от заклятий. Капюшон низко поклонился и безмолвно указал на вход. Совартус обернулся.