Конан Дойл

Луиза была согласна ехать куда угодно и когда угодно. Практику доктор не продал – так мала она была, – а просто «ликвидировал дело». Сбережения его составили на момент отъезда 400—500 фунтов. (Несколько месяцев спустя он «по совету друга вложил их в дело» – деньги пропали. К сожалению, неизвестно, какой это был друг – уж не Моррис ли? – и какое именно дело; доктор Дойл будет заниматься различным предпринимательством до конца своей жизни и в основном с тем же успехом.) Попрощался со всеми знакомыми. Портсмутское литературно-научное общество с доктором Уотсоном во главе устроило в честь Дойлов прощальный банкет. Мэри было решено оставить у бабушки (матери Луизы). И отправились в Вену. Рассчитывали пробыть там полгода. Подыскали недорогой пансион. Дойл записался на курс лекций по глазным болезням. Увы, поездка себя не оправдала. Лекции читались по-немецки, а немецкий доктор понимал, как оказалось, недостаточно хорошо, чтоб усваивать профессиональный материал. «Безусловно, „учился в Вене“ звучит отличной профессиональной рекомендацией, но при этом обычно само собой разумеется, что перед тем, как ехать за границу, человек постиг все что можно в своей собственной стране, чего никак нельзя было сказать обо мне», – весьма самокритично написал Дойл в своих мемуарах. Вена, однако, ему понравилась: зимний спорт, штрудель, новые знакомства. Дойлы подружились с английской четой Ричардсов (венский корреспондент «Таймс» и его жена). Деньги к тому времени еще не пропали, но тратить их Дойл не хотел и для заработка прибегнул к обычному способу: быстренько написал роман. Об этой вещи он отзывался крайне пренебрежительно, а между тем это был его первый опыт в жанре «чистой» фантастики – «Открытие Раффлза Хоу» («The Doings of Raffles Haw»).

В маленьком городке живет семья Макинтайров: отец-алкоголик и его двое детей. Сын – художник, чьи работы не имеют успеха. Дочь помолвлена с честным молодым моряком. Вдруг по соседству с ними селится Раффлз Хоу, сложный и загадочный человек, открывший способ изготавливать золото в неограниченных количествах. Девушка бросает жениха ради денег Хоу, который ее полюбил; брат ее перестает работать, так как Хоу помогает ему материально; отец, прикоснувшись к чужому богатству, спивается вконец. Золото Хоу губит всякого, кого он хочет осчастливить. «Благотворительность, которую он так тщательно обдумывал, словно бы пропитала отравой все окрестные селения». В конце концов несчастный Хоу гибнет; финал вообще очень мрачный, что для крупных вещей Дойла несвойственно.

«Открытие Раффлза Хоу» вовсе не плохой роман. Он гораздо интереснее и психологически убедительнее, чем какая-нибудь «Тайна Клумбер-холла»; он продолжает тенденцию «Гердлстонов» – попытка найти романтику в неромантичном. Но Дойл эту линию отверг. То ли ему казалось, что романтики в его тексте слишком мало, то ли отсутствие перестрелок и драк, по его мнению, делало книгу скучной, то ли он уже понимал ясно, что его самая сильная сторона – создание обаятельных, ярких и симпатичных героев, – а в «Раффлзе Хоу» их не было, – так или иначе он назвал свою работу «не слишком значительной» и дал понять, что написал ее исключительно ради денег, тех самых, чью злую власть пытался разоблачить. В «Корнхилл» ее не взяли, удалось пристроить в журнал «Полезные советы Альфреда Хармсуорта», где ее начнут печатать в декабре, а «Касселс» опубликует отдельным изданием лишь на будущий год. Не пришло еще то время, когда за рукописями доктора будут выстраиваться в очередь.

Полгода Дойлы за границей не прожили: уже в марте стало ясно, что затея не удалась и надо возвращаться. В апреле 1891 года семья отбыла из Вены. Заехали в Париж (дедушки Мишеля, к сожалению, уже не было в живых), где Дойл в течение нескольких дней консультировался у известного французского окулиста Ландоля (французский язык доктор знал лучше немецкого), затем вернулись в Англию. Вызов Растиньяка теперь был брошен куда более серьезному противнику, чем маленький Саутси: «Как здорово было снова оказаться в Лондоне, чувствуя, что теперь мы действительно ступили на поле битвы, где должны были либо победить, либо погибнуть, поскольку все мосты за нами уже сожжены».

Первоначально Дойл с женой сняли небольшую меблированную квартиру на Монтегю-плейс, 23. Из Саутси к ним приехали миссис Хоукинс, мать Луизы, и маленькая Мэри Луиза. Дойл был уверен, что найдет работу окулиста. У него было продумано всё до мелочей: хотя окулистов в Лондоне пруд пруди, у них зачастую нет времени на длительные обследования пациентов, которые необходимы, например, для лечения астигматизма, а сам Дойл как раз в этом и специализировался. Доктор рассчитывал, что если он откроет свой кабинет поблизости от других окулистов, они будут «подбрасывать» ему пациентов с астигматизмом.