Комплот детей

— У меня жена, — достаточно туманно сказал он. Поднялся и, прихрамывая, побрёл прочь — проверить, не осталось ли в бутылке, оставленной в сугробе, хоть капли горячительного. Толстяк, прижимая обеими руками к животу картонную коробку с нарисованным на ней красным крестом, смотрел на Игоря как на товарища по песочнице, который в один прекрасный момент заявил: «Не хочу с тобой больше играть».

Бутылка была почти пуста. На донышке оставалось совсем немного. Допив остатки, Игорь огляделся. Теперь окрестные ларьки представляли для него большой интерес. Некоторые взяла под охрану полиция, а в других совсем не было алкоголя. После бесплодных поисков Игорь отправился в свой подъезд. Из квартиры на первом этаже жильцы куда-то свалили, оставив валяться пустую тару и лужу блевотины возле окна. Игорь превратился в огромный нос, такой, что впору писать про него отдельную, эпическую повесть. И этот героический нос, будто к нему привязали верёвочку, исправно потянул за собой.

Коньячный родник был обнаружен в одной из квартир на третьем этаже. В буквальном смысле родник — на пороге стоял мужик и мочился. Выпускал один-в-один похожую по цвету и консистенции на «Арарат» струю. Сигарета в уголке его рта вяло дымилась. Игорь вдруг вспомнил, что не курил уже несколько дней, хотя на нервной почве эффект, вроде бы, должен быть прямо противоположный. Вот он, идеальный способ бросить — всего-то думать за весь мир о том, что с этим миром теперь делать.

— Третьим будешь? — довольно непонятно выразился Игорь. Лёгкое мозговое сотрясение в сочетании с алкоголем ударили по сознанию мужика с силой парового молота.

— Буду, — мужик икнул. — А что у тебя?

— Коньяк, — хмуро ответил Игорь и показал на прихожую за спиной мужика. — Там вот забыл.

— А, так проходи! Ух ты! Кто это тебя так отделал?..

— Там война, — сказал Игорь и, натолкнувшись на непонимающий взгляд, пояснил: — Человек воюет с человеком. Нет, по телеку не объявляли. А ради чего?.. Как обычно — чёрт его разберёт.

Глава 5 О переключателях в голове, и о том, что осталось в прошлом

Первое время получалось отмалчиваться. Игорь спокойно попивал в уголке коньяк, а когда к нему обращался кто-то из пьянчужек, обосновавшихся в квартире (их было человек пять или шесть), ни слова не говоря, внушительно принимался раскуривать сигарету, и каждый понимал: этого парня вопросами лучше не донимать. И только когда из пенат туалета выполз в засаленном махровом халате хозяин, Гришка, похожий на длинного земляного жука с вечно деловым видом и внушительными, громко щёлкающими суставами на его жучиных пальцах, сказал:

— Это ребята, которые не сидят без дела.

Усы соседа воинственно топорщились.

— Спасу от них теперь нет… куда ни зайдёшь, везде теперь либо мародёры, либо мусора.

Неожиданно для себя Игорь почувствовал на Гришку обиду.

— То не мародёры. Это вы мародёры. А те парни, что меня отделали — что-то вроде общественного движения. Партии, у которой есть чёткие взгляды на современную жизнь, и заметь, на то, что же нужно предпринимать в текущей ситуации. Они делают ужасные вещи — с этим я не собираюсь спорить. Но может, эти ужасные вещи приведут к чему-то хорошему в будущем?

Гриша подошёл к Игорю и с грохотом уронил свой тощий зад прямо на пол. Словно любопытные, но трусливые кутята, к ним несмело начали сползаться остальные пьянчужки. Все они молча ждали продолжения. Игорь, не смачивая свои краски водой красноречия, расписал им, как он спасал младенца и как его втаптывали в грязь. Пьянчужки охали и ахали, словно тётушки на званом вечере, посреди которого вдруг раскрылась чья-нибудь личная тайна.

— Не повезло тебе, друг, что все порядочные люди собрались сейчас здесь, — воскликнул кто-то. Следом, конечно же, раздался горестный перезвон бокалов.

Гриша, большой любитель порассуждать на отвлечённые темы, сказал:

— Порядочность — она не такая. Кусает, только если в ответ, да и то не всегда. Любит свой тёплый угол. Если ты причисляешь себя к порядочным, то сиди дома от греха. А знаешь, почему?

— Почему? — послушно переспросил Игорь.

Гришкин палец назидательно продырявил воздух.