Комплекс полуночи

Тюльпан отправилась демонстрировать свои прелести, получила порцию оваций и села в гримерке перед зеркалом. Никогда еще она так пристально не разглядывала свое лицо: не было времени. А сегодня увидела: безжалостные годы оставляют следы – морщинки возле глаз и на лбу. Пока признаки увядания были еле заметными, но не пройдет и двух лет, как придется вступать с ними в борьбу. Да, Ангелина права. Предложение Борзова следует принять. Что ж с того, что она никогда не спала с мужчинами за деньги? И Ваню Татарского, и Кирилла Тюльпан любила. Однако жизнь распорядилась убрать их с ее пути, и вот богатый и могущественный человек предлагает свое покровительство. Это ли не лучший вариант? Пусть они пробудут вместе два или три года, но она накопит деньги и станет независимой. А что может быть лучше финансовой независимости как для мужчины, так и для женщины? Она дает возможность сделать свободный выбор. Тогда ее не испугают такие парни, как Кирилл, – безденежные, безработные. Она любого нищего превратит в короля.

Борзов явился за ответом, как и обещал. Тюльпан уже ждала его. Ее короткое «да» вызвало ироничную улыбку:

– Я не сомневался. Одевайся, поехали. Сегодня ты выступать не будешь. Пусть уже начинают подыскивать другую стриптизершу.

Он по-хозяйски взял ее за локоть и повел к машине – серебристому джипу. Ее коллеги с завистью смотрели им вслед.

Глава 13

Любовное гнездышко поджидало гостей. Тимур не обманул: оно действительно было роскошно. Двухкомнатная квартира с евроремонтом, с огромной гостиной и спальней средних размеров, поражающей глаз двуспальной антикварной кроватью. Наверное, именно в таких постелях почивали короли и императоры.

– Впечатляет? – поинтересовался Борзов.

Тюльпан закатила глаза:

– Еще бы.

– Пока это не твое, но при правильном поведении заимеешь не хуже.

Даже тогда о любви не было сказано ни слова. Девушка не знала, как ей будет хотеться простых теплых слов от этого чужого мужчины намного старше ее. Однако за все годы их знакомства она их так и не дождалась. Да и вообще, многим ее надеждам не суждено было сбыться. Насчет денег Тимур тоже скупился:

– Зачем тебе такие суммы? Куда ты собираешься их тратить? Только вчера мы были в магазине, и я одел тебя по твоему же заказу. Нет, в этом месяце ты уже ничего не получишь. На еду тебе хватит.

Тюльпан и не предполагала, как сильно ей придется экономить, чтобы в конце концов купить машину, пусть «Ладу Калину», но все же свою. Узнав об этом, бизнесмен недовольно сморщился:

– Тебе хватило бы и «Москвича». Сначала научись хорошо ездить.

Вскоре девушка начала думать, что ни один восточный мужчина не поступал бы так со своей любимой. Тимур приезжал, когда хотел, ни словом не предупреждая любовницу, а если не заставал дома, закатывал скандал и потом долго не показывался. Татарка пробовала защищаться:

– Надо же мне купить хотя бы хлеба! Может быть, ты все-таки будешь предупреждать о своем приезде?

Он скалил зубы:

– Если я буду предупреждать тебя о приезде, в свободное от меня время ты станешь таскать любовников. Нет, дорогая, сиди, как собака на цепи в ожидании хозяина. Так мне больше нравится.

После любовных утех он часто расспрашивал Тюльпан о ее прежней жизни, ни словом не обмолвившись о своей. Девушка никогда не спрашивала его о семье. Она помнила: это табу. Впрочем, успокаивала она себя, может, так легче жить, когда мало знаешь? Но доченьку Анечку она все-таки увидела. Это вышло случайно. В рекламной газете, какие пачками бросают в почтовые ящики, татарка прочла о выставке европейской коллекции в одном из торговых центров и, не удержавшись, отправилась туда. Разумеется, в это время мог появиться Борзов, однако любопытство пересилило страх. Ну, не застанет он ее дома! Ну, устроит скандал! Как-нибудь выкрутится, не впервой. Но судьба распорядилась иначе. Едва успев припарковать машину на стоянке, Тюльпан заметила въезжающий знакомый джип и сжалась на водительском сиденье. Борзов, не обратив никакого внимания на «Ладу Калину», стоявшую в трех шагах (мало ли таких ездит по городу), вышел из шикарного автомобиля и помог выйти своей спутнице.

– Руку, доченька!