Комплекс хорошей девочки

Даже несмотря на то, что мне не хочется смеяться, смех все же вырывается наружу. Образ этих двоих, прорывающихся через весь город, едва достающих до руля мальчишек, с перепуганным насмерть козленком, который брыкается и пытается удрать, слишком уморителен.

Мы еще какое-то время вспоминаем забавные истории. Как Бонни и ее школьная команда поддержки превратили парадную лестницу отеля в скользящую горку[19] во время соревнований во Флориде. Или как мы с моей подругой на кемпинге[20] с ее семьей встретили парней, а после почти сожгли фейерверками весь лагерь.

Затем, наконец, наступает момент, которого Бонни с нетерпением ждала всю ночь.

Эван берет одеяло, что ранее принес из машины, и спрашивает Бонни, не хочет ли она прогуляться. Эти двое строили друг другу глазки с тех самых пор, как мы пришли сюда. Прежде чем уйти с ним, подруга бросает на меня взгляд, чтобы проверить, все ли порядке. Я киваю ей в ответ. И хотя я просто в ужасе от того, чтобы остаться с Купером наедине, именно этого я и хочу.

– Что ж, моя работа здесь закончена. – Я пытаюсь вести себя нормально.

Он тычет палкой в огонь, перемешивая бумагу.

– Не переживай, с ним она в безопасности. Может, он и разговаривает как какой-нибудь преступник, но на самом деле он хороший парень.

– Я и не переживаю.

Я встаю и занимаю место Эвана рядом с Купером. Мне не следует этого делать, но я мазохистка. И я понятия не имею, это он сам или опьяняющий запах горящего дерева так действует на меня, ведь я чувствую себя пьяной, хотя выпила не так много пива.

– Если честно, вы с братом совсем не такие, как я ожидала. В хорошем смысле.

Черт. Это прозвучало так, будто я флиртую. Мои щеки тут же вспыхивают, и мне приходится лишь надеяться, что он не воспримет этот комментарий как знак моей заинтересованности.

– Да, – он качает головой. – И я все еще жду извинений за герпес.

– Что ж, воспользуюсь Пятой поправкой,[21] – ухмыляюсь я, глядя на него краем глаза.

– Вон оно как, значит. – Купер выгибает бровь, бросая мне вызов.

Я пожимаю плечами.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ладно. Мне все ясно. Запомни, Мак. У тебя был шанс повести себя по-взрослому.

– Оу, – протягиваю я, – начинаешь войну, да? Заклятые враги до смерти?

– Я ничего не начинаю, я заканчиваю. – Он становится очень серьезным и пинает немного песка в мою сторону.

– Очень по-взрослому.

– Перейдем к пари, принцесса.

Что же он со мной делает. Единственное упоминание этого насмешливого прозвища, и ко мне тут же приходит ужасающее осознание, которое становится неоспоримым.

Купер горяч.

Безумно горяч.

И дело не только в его лице или бездонных темных глазах. У него есть качество под названием «мне на все плевать», которое по каким-то причинам задевает самую чувствительную часть меня. Ночью, освещаемый лишь пламенем костра, он кажется почти зловещим. Словно нож со сверкающим лезвием. И все же его притягательность нельзя отрицать.

Я не помню, когда в последний раз испытывала подобное влечение к парню. Если вообще испытывала.

Мне это не нравится. Не только потому, что у меня есть парень, но еще из-за того, что при виде Купера мой пульс ускоряется, щеки краснеют и становятся почти огненными, а я просто ненавижу, когда мое тело мне не подчиняется.

– Мы так и не озвучили ставки, – задумчиво произносит Купер.

– И чего же ты хочешь?

Все по-честному. Я человек слова.

– Может, поцелуемся?

Я строю из себя крутую, хотя мое сердце колотится как сумасшедшее.

– Чего еще ты хочешь?

– Ну, я подумал, что минет бы сгодился, но если мы ведем переговоры…

Я не могу не улыбнуться.

– У тебя совсем нет стыда.

Каким-то образом ему удается мастерски снять напряжение в этот момент, стереть всю неловкость. И вот моя осторожность дает трещину.

– Хорошо, – говорит он, и его губы растягивает сексуальная ухмылка. – Ты умеешь торговаться. Я сделаю тебе куни.

– Ага, думаю, теперь мы зашли в тупик.

– Неужели?

Купер смотрит на меня тяжелым взглядом. Невозможно не почувствовать, как он мысленно раздевает меня.

– Ладно. Но я собираюсь воззвать к этому памятному моменту. Будешь мне должна.

В какой-то момент я ощущаю жужжание телефона у себя в кармане. Но к тому времени мы с Купером уже в самом разгаре жаркого спора о социально-экономических проблемах с выпечкой. Я быстро гляжу на экран телефона, чтобы убедиться, не Бонни ли зовет на помощь, но это Престон – вернулся домой после покера.

– Да ни в жизнь, – распаляется Купер. – Пирожные – это еда богатых людей. Ты никогда не увидишь, как кто-то с маленькой зарплатой забегает в кондитерскую за коробкой чертовых круассанов. Мы едим пончики, холодные «Поп-тартс»[22] и, может, печенье из банки, но никаких гребаных пирожных.

– Пончик – это точно выпечка. А магазин пончиков – это вид кондитерской.

– Хрена с два. В этом городе всего пять кондитерских, и три из них открыты только летом. О чем тебе это говорит?

– О том, что народу во время туристического сезона прибавляется, и переполненные магазины открываются, чтобы поддержать спрос. Это ничего не говорит о демографии.

Купер усмехается, бросая палку в огонь.

– Теперь ты несешь чепуху.