Комплекс андрогина

- Не говори ничего, пожалуйста, - сказал он, поднимаясь и самостоятельно принимаясь по старой привычке выдирать себе волосы. Я все-таки отобрала у него расческу, причесала его и высушила. Элис нашел в себе силы сходить и надеть чистые вещи, и мы завалились спать.

***

Проснулась я сама, без будильника. Глянула на вотч, похолодела и начала тормошить Элиса:

- Эл! Элис, просыпайся! Тебе во сколько занятия? Ты будильник вообще заводил?

- Чего ты шумишь? Который час? – зашевелился Эл. Кликнул по вотчу, хмуро прищурился и вдруг подскочил на кровати, чуть не въехав головой в полку. – Девять утра! Я проспал!

И он со стоном рухнул обратно.

- Так вставай быстрее, одевайся и вали в свою академию, - попыталась я растолкать его.

- А смысл? – простонал Элис. – Уже давно урок идет. Мне так и так светит выговор.

- И что бывает, когда выговор делают? – поинтересовалась я, искренне переживая о его судьбе.

- Смотря какой по счету. У меня это будет уже третий. Первый получил за мат на строевой подготовке: просто запнулся и палец ушиб. Второй – за пощечину преподавателю. После третьего меня отправят на общественные работы: туалеты мыть.

- Ну да, противная работка, - согласилась я.

- Хрен с ней, с работой, - отмахнулся Элис. – Самое страшное не в самой работе, а в том, что она у всех на виду проходит – в наказание. Представляешь, какие толпы будут собираться, чтобы посмотреть, как я мою писсуары? Пипец просто.

Он приподнялся и перевернулся, но только затем, чтобы рухнуть обратно лицом в подушку и издать в нее душераздирающее рычание. Я погладила его по спине.

- А нельзя как-нибудь оправдать твое отсутствие? – предложила я. – Давай скажем, что тебе было плохо.

- Освободить от занятий по состоянию здоровья может только дежурный медик, - глухо ответил в подушку Эл.

- Человек же не всегда может сразу к врачу обратиться, - заметила я. – Давай скажем, что тебя тошнило все утро, и ты не мог выйти из каюты.

- Ты думаешь, он мне поверит? – повернулся Элис.

- Ну, как я видела в столовой, у тебя неплохо получается дурить людям головы, - пожала плечами я. – Немножко косметики, чтобы подчеркнуть болезненность, чуть-чуть притворных и при этом соблазнительных страданий – и твой медбрат растает как миленький.

Элис задумался, а потом скривился и заявил:

- Да ну, не прокатит. Это издалека можно людей обманывать, а вблизи всегда видно, врет человек или нет. Он же меня осматривать будет, забыла?

- Фигня. Я из тебя сейчас такую конфетку сделаю – каждый будет подходить и спрашивать, не плохо ли тебе, - оживилась я, перелезла через этого злостного нарушителя дисциплины и пошла копаться в сумке. Пока извлекала на свет свой скудный набор косметики, Элис попытался свалить в ванную:

- Только не вздумай опять голову мыть – времени нет совсем, и я ее тебе вчера уже помыла, - предупредила я его. Элис что-то возмущенно буркнул в ответ. Тоже мне, адепт чистоты.

Когда он вернулся, я уже была во всеоружии. Для начала я замазала тональником все, что подозрительно напоминало здоровый румянец. Потом слегка растерла под глазами свой любимый черно-фиолетовый карандаш. Потом добавила пару темных пятен, делая лицо осунувшимся. Труднее всего было устроить ему покрасневшие глаза: на предложение заложить в них по соринке Элис ответил категорическим отказом. Так что пришлось поблуждать под ресницами красным карандашом для губ. Элису это очень не понравилось, он дергался и пытался моргать. В результате я несколько раз случайно ткнула ему в оба глаза, и они приобрели искомую естественную красноту и легкую припухлость от слез. Последним пунктом я слегка забелила ему губы тональником. Отошла, полюбовалась – красота! В смысле, страх божий. Я даже решила немного убавить яркость грима под глазами, потому что Эл выглядел, как настоящий вампир.

- Полюбуйся, - пригласила я его к зеркалу. Элис оценил и даже, кажется, начал верить в реальность плана.

- А теперь пункт номер два, - я потянула его обратно. – Соблазнение.

- Чего-о? – протянул, скривившись, Элис.

- Не чего, а кого. Медика вашего, - пояснила я. – Он должен не просто поверить тебе, а по-настоящему пожалеть тебя. Кого жалеют мужчины? Хрупких беззащитных женщин. Ну, или тау, нет особой разницы в данном случае. Для начала, давай порепетируем, как ты войдешь.

- Давай, я уже на месте соображу, а? – взмолился Эл.

- Ага. Испортишь ты все, - возразила я. – У тебя что, такой большой опыт соблазнения мужчин?

- Нет, конечно, - Эл презрительно приподнял верхнюю губу и смешно сморщил нос.

- Тогда слушай настоящую женщину и не рыпайся, - выпятив свою плоскую грудь, заявила я. – Сначала робко стучишься, замираешь в дверях и в меру жалобно, в меру стесняясь, просишь войти. Как только получаешь разрешение, идешь к нему, садишься на стул и с этого момента смотришь куда угодно, только не в глаза: делаешь вид, что стесняешься, понял?

- Ну, типа, да, - с легкой ноткой презрения к предстоящему ответил Элис.

- Дышать надо так: вдыхаешь чуть больше, чем обычно, а потом просто расслабляешь мышцы. Получается тяжелый, болезненный выдох. Ну-ка, попробуй.

Элис запыхтел.