Компьютерные новеллы

Как бы то ни было, до полуночи мы проговорили про дартс. Мне казалось, что моему другу хотелось немного отвлечься от обстоятельств этого непростого дела, и я с удовольствием предоставил ему эту возможность.

Следующее утро встретило нас привычным лондонским туманом, повисшим между рядами сумрачных домов. Когда мы вышли на улицу, лишь окна в доме напротив тусклыми, расплывшимися пятнами маячили в серо-желтой мгле. Сонный возница кэба доставил нас на окраину в табачный магазинчик. Сразу при входе внимание привлекала большая голова лося — несомненно именно то, что мы искали. Но как узнать адрес таксидермиста, если его не помнил даже сам хозяин магазинчика?

Если вы внимательно следите за моими записками, время от времени появляющимися в печати, то вам, несомненно, знакомо виртуозное расследование Холмсом убийства в Эбби-Грейндж. Тогда мой друг блестяще продемонстрировал, что не боится высоты и мог бы лазить по вантам не хуже любого матроса. Это умение немало пригодилось ему и сейчас. Адрес мастерской был у нас в руках.

С помощью возницы мы не без труда отыскали невысокое здание мастерской, затерянное в узких лондонских улочках. Переступив порог, я вздрогнул — прямо на нас смотрел большой нож с зазубренным лезвием.

Неужели тот самый? Впрочем, Холмс всегда предостерегал меня от поспешных выводов.

Но обнаруженная вскоре еще одна улика, казалось, должна была развеять последние сомнения. Причем, и то, и другое в самом деле принадлежало мистеру Блэквуду.

— Нет, сейчас его нет, — сказал второй таксидермист, работающий в той же мастерской, — но через несколько часов, насколько мне известно, у него деловая встреча в доках Саррей.

— Но как же мы его узнаем? — воскликнул я.

— О, это совсем не сложно. Он среднего роста, широк в плечах, с пепельно-серыми волосами. Обычно он носит высокую шляпу и монокль. И, кстати, откликается на имя Блэквуд.

Кажется, он решил над нами немножко подшутить. Или это мне показалось?

Теперь перед нами встала новая проблема. Если вы когда-нибудь бывали в доках, то, несомненно, хорошо представляете себе это нагромождение бараков, складов, бочек, тюков, тупиков и узких проходов. Как же мы сможем найти там мистера Блэквуда, даже располагая подробным его описанием?

К счастью, нам на помощь пришел верный Тоби. После дела Баскервилей никто не смог бы обвинить Холмса в излишне теплом отношении к собакам, но в интересах дела он, как вы знаете, всегда мало считается с личной неприязнью. И Тоби не обманул наших ожиданий, проведя Холмса и меня к заброшенному складу едва ли не в самом дальнем углу доков.

Дверь была заперта, и нам ничего не оставалось, как заглянуть в окно. На наше несчастье, оно оказалось настолько грязным, что разглядеть что-нибудь внутри было практически невозможно. При всей своей проницательности Холмс иногда бывает на редкость беспомощен в обычных житейских делах, так что решать эту проблему пришлось мне.

И вот мы заглянули в окно. Нашему вниманию предстало плохо освещенное помещение, в котором находились двое мужчин. Один из них точно соответствовал описанию Блэквуда, второй держал в руке кулон, внимательно его рассматривая на свет.

— Приготовьте пистолет, Ватсон, — сказал Холмс спокойно, но в голосе его прозвучал металл.

Выломав дверь, мы ворвались внутрь. Блэквуд вскрикнул от неожиданности и кинулся в сторону. Я выстрелил. В темноте вспышка озарила искаженное злобой лицо таксидермиста, но позволила Холмсу схватить его и после недолгой борьбы связать. На нашу беду его собеседнику удалось скрыться.

Теперь нам предстояло длительное разбирательство с полицией, которую Холмс, естественно, не мог не поставить в известность. Однако до того, как в него вцепился Лейстред, мы уже знали все, что он мог нам поведать.

По его словам, несколько дней назад его нанял на работу неизвестный джентльмен, уже в возрасте и вполне приличного вида. Он попросил изъять некое письмо, которое должно было храниться у мисс Кэрроуэй. Актриса была хорошо известна всему Лондону, и Блэквуду даже в голову не пришло, что речь может идти о ком-то другом. Дождавшись, пока начнется спектакль, он проник через черный ход в гримерную и тщательно обыскал ее. Письма не было. Тогда он вышел из театра и стал поджидать миссис Сару, рассчитывая добиться у нее, где она хранит необходимый документ.

Увидев его, девушка закричала. Понимая, что все улики против него, Блэквуд, сам не осознавая, что делает, выхватил нож и всадил его в актрису. После чего схватил с тела кулон и растворился в ночи (см. картинку).

Однако каково же было его разочарование, когда на следующий день джентльмен пришел в страшную ярость, крича, что речь шла не о Саре, а об Анне Кэрроуэй — письмо должно было находиться именно у нее.

Выслушав эту душераздирающую историю, Холмс задал Блэквуду только один вопрос:

— Скажите, а кто был тот джентльмен, которому вы пытались в доках сбыть кулон?

— Поверьте, мистер, что это не имеет ни малейшего отношения к делу. — Казалось, что Блэквуд чего-то страшно испугался. — Я рассказал вам все, как на духу, и больше мне нечего добавить.