Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости

В течение шести месяцев после налета полиции Mendax не прикасался к компьютеру. Понемногу он начал восстанавливать свою жизнь с нуля. К тому времени, как он получил голубые полоски бумаги из АФП с двадцатью девятью обвинениями, в июле 1994 года, он жил в новом доме со своим ребенком. В течение всего переходного периода он постоянно разговаривал по телефону с Prime Suspect’ом и с Тгах’ом – как с друзьями и товарищами по борьбе, а не как с собратьями-хакерами. У Prime Suspect’a было немало своих проблем.

Занимаясь хакингом, Prime Suspect почти не употреблял наркотиков. Так, косячок время от времени, не больше. У него не было времени ни на наркотики, ни на девушек, ни на спорт, ни на что-то еще. После обыска он покончил с хакингом и начал накуриваться постоянно. В апреле 1992 он впервые попробовал экстази – и потратил следующие девять месяцев, пытаясь достичь того же состояния блаженства. Он не считал себя наркоманом, но наркотики, несомненно, заменили ему увлечение хакингом, и его жизнь вошла в особый ритм.

Нюхнуть «спида» или проглотить таблетку экстази в субботу вечером. Отправиться на рэйв. Протанцевать всю ночь, иногда по шесть часов кряду. Вернуться домой утром и все воскресенье отходить от наркоты. Торчать от травы несколько раз в неделю, чтобы заглушить растущую потребность в более дорогих наркотиках. В субботу все начинается сначала. Неделя туда, неделя сюда. Месяц за месяцем.

Танцы под техно расслабляли его. Танцы под кайфом полностью освобождали его мозг, помогали ему полностью погрузиться в музыку. Техно – это музыкальный нигилизм – никакого послания, никакой духовности. Быстрые, монотонные биты, синтезированные на компьютере, в которых нет ни вокала, ни какого бы то ни было другого присутствия человека. Ему нравилось ходить на техно-вечеринки в The Lounge, городской клуб, где люди танцевали сами по себе или небольшими свободными группками по четыре-пять человек. И все смотрели на видеоэкран, на котором бесконечный поток меняющихся разноцветных компьютерных геометрических фигур пульсировал в такт ритму.

Prime Suspect никогда не говорил матери, что он ходит на рэйвы. Для нее он ходил ночевать к приятелю. В промежутках между наркотиками он посещал свои компьютерные курсы в TAFE и работал в местном супермаркете, поэтому он мог позволить себе еженедельную таблетку экстази за $60, входной билет на рэйв за $20 и постоянный запас марихуаны.

Со временем наркотики становились все менее забавными. В одно из воскресений он потерял сознание от передозировки «спидом».

Большой облом. Хуже ему никогда не было. Пришла депрессия, а за ней и паранойя. Он знал, что полиция продолжает наблюдать за ним. Они следили за ним и раньше.

На полицейском допросе он узнал, что офицер из АФП последовал за ним на концерт AC/DC меньше, чем за две недели до обыска. На допросе ему сказали, что федералы просто хотели узнать, что у него за друзья, – и этот офицер увидел семерых тинейджеров, которые размахивали руками, трясли головами и орали, как и сам Prime Suspect.

Теперь Prime Suspect считал, что АФП снова следит за ним. Они снова придут за ним, хоть он и завязал с хакингом. Это было совершенно бессмысленно. Он знал, что эта мысль лишена логики, но никак не мог отделаться от нее.

Что-то плохое – очень плохое – могло произойти в любой день. Охваченный сильнейшим чувством рокового предчувствия, он впал в некую истерическую депрессию. Он считал, что не сможет предотвратить наступление мрачного ужасного события, которое еще раз сломает его жизнь, поэтому он обратился к одному из друзей с опытом подобных проблем. Друг привел Prime Suspect’a к психологу в больницу Остина. Prime Suspect решил, что лучше уж так решить все свои проблемы, чем изнурять себя каждый уик-энд. Он начал посещать консультации.

Психолог поставил его перед множеством нерешенных проблем. Смерть его отца. Его отношения с матерью. Как он стал интровертом и почему он никогда не мог легко общаться с людьми. Почему он занимался хакингом и как стал зависимым от него. Почему он стал употреблять наркотики.

В итоге двадцатиоднолетний Prime Suspect выбрался из этой ситуации освобожденным от наркозависимости. Хотя он не совсем отошел от потрясений, он все же был на пути к выздоровлению. Самым страшным было ожидание федеральных обвинений.

Тгах не смог так легко справиться со своей психологической нестабильностью. С 1985 года он страдал от приступов паники, но не хотел обращаться за помощью к профессионалам – он просто отмахивался от проблем. Но ситуация обострилась после того, как он попал в серьезную автокатастрофу. Он стал бояться выходить из дома в темное время суток. Он не мог заставить себя сесть за руль. Если же он оказывался в машине, ему приходилось бороться с непреодолимым желанием распахнуть дверь и выброситься на дорогу. В 1989 году местный терапевт направил его к психиатру, который попытался лечить растущие приступы тревоги фрикера с помощью гипноза и техник релаксации.