Читаем Компьютерная лингвистика для всех - Мифы, Алгоритмы, Язык полностью

"В XVI веке реальный язык — это не единообразная и однородная совокупность независимых знаков, в которой вещи отражаются словно в зеркале, раскрывая одна за другой свою специфическую истину. Это, скорее, непрозрачная, таинственная, замкнутая в себе вещь, фрагментарная и полностью загадочная масса, соприкасающаяся то здесь, то там с фигурами мира и переплетающаяся с ними, вследствие чего все вместе они образуют сеть меток, в которой каждая может играть и на самом деле играет по отношению ко всем остальным роль содержания или знака, тайны или указания. Взятый в своем грубом историческом бытии, язык XVI века не представляет собой произвольную систему; он размещается внутри мира и одновременно образует его часть, так как вещи сами по себе скрывают и обнаруживают свою загадочность как язык и так как слова выступают перед человеком как подлежащие расшифровке вещи. Великая метафора книги, которую открывают, разбирают по складам и читают, чтобы познать природу, является лишь видимой изнанкой другого, гораздо более глубокого переноса, вынуждающего язык существовать в рамках мироздания, среди растений, трав, камней и животных" (112).

М. Фуко в европейской культуре выделяет три эписистемы: ренессансная (XVI в.), классическая (рационализм, XVII–XVIII вв.), современная (конец XVIII — начало XIX в. — нынешнее время).

"В начале XVII века, в тот период, который ошибочно или справедливо называют «барокко», мысль перестает двигаться в стихии сходства. Отныне подобие — не форма знания, а, скорее, повод совершить ошибку, опасность, угрожающая тогда, когда плохо освещеное пространство смешений вещей не исследуется" 113.

"Эпоха подобного постепенно замыкается в себе самой. Позади она оставляет одни лишь игры. Это игры, очарование которых усиливается на основе этого нового родства сходства и иллюзии; повсюду вырисовываются химеры подобия, но известно, что это только химеры; это особое время бутафории, комических иллюзий, театра, раздваивающегося и представляющего театр, quiproquo (от латинского qui pro quo — одно вместо другого, путаница, недоразумение. — Авт.). снов и видений, это время обманчивых

— ------------=

(111) Астафьев В. // Новый мир.- 1989. — Э 9,- С. 10.

(112) Фуко М. Слова и вещи. — С. 81–82.

(113) Там же. — С. 99

— ------------=

чувств; это время, когда метафоры, сравнения и аллегории определяют поэтическое пространство языка. И тем самым знание XVI века оставляет искаженное воспоминание о том смешанном, лишенном твердых правил познании, в котором все вещи мира могли сближатся согласно случайностям опыта и традиций или легковерия. Отныне прекрасные и строго необходимые фигуры подобия забываются, а знаки, которыми они отмечены, теперь принимают за грезы и чары знания, не успевшего еще стать рациональным" (114). В классическую эпоху комментярий уступил место критике. В фигурах мира ищутся не сходства, а различия. Мышление занято пречислением всех признаков объектов. Возникают различные классификационные таблицы, язык наполняется перечислительными конструкциями.

Постепенно происходит незаметный прцесс отделения языка от мира вещей. Он сам становится источником своего развития, в нем все сильнее начинает раскручиваться пружина рекурсии. Воозникают сложные многоуровневые предложения, усложняется комментарий, появляются рекурсивные сюжеты. Язык увлеченно играет своими отражениями, управляет мышлением человека, определяет его развитие в пространстве представления. Язык замкнулся в себе и превратился в самостоятельную грозную фигуру мира, равную Вселенной.

СТРУКТУРЫ ЯЗЫКА

Формальным моделям синтаксических структур естественного языка уделяется значительное внимание в современной проблематике систем искусственного интеллекта и компьютерной лингвистики. Это связано с необходимостью создания действенных программ генерации и анализа предложений естественного языка в экспертных и информационных системах, во многих системах управления и принятия решений, в перспективных ЭВМ будущих поколений. Сейчас уже ясно, что любое продвижение в этой области влечет прогресс в понимании эволюционного процесса развития языка и мышления человека. Самая значительная структурная текстовая и коммуникативная единица — предложение. На неточном уровне основные синтаксические конструкции предложений описываются в классических схемах граммати

— ------------=

(114) Там же. — С. 100

— ------------=

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки