Компаньоны

Нескольких серебряных монет и изрядной доли самоуважения.

— Нет, — ответил он. — Не думаю, что стану платить какую-либо пошлину.

— Ты не прав, — заявила женщина, продолжая держаться позади компании.

— Отойдите по-хорошему, — попросил Реджис и, взмахнув левой рукой, отбросил полу плаща, демонстрируя свою знаменитую рапиру.

— Ах ты коротышка! — обозлился первый замахиваясь киркой.

Но Реджис был быстрее, его правая рука метнулась к левому бедру и выхватила оружие одним неуловимым движением, а левая проскользнула в противоположную сторону прямо под вылетающим клинком и нырнула под правую полу плаща. Там у правого бедра притаилось в полной готовности его третье оружие, в кобуре, смещенной чуть назад, чтобы быстрее и легче было его выхватывать.

Вылетела из ножен, рапира, вылетел из кобуры ручной арбалет, разворачиваясь в движении, и в тот же миг, как острие клинка уперлось в горло мужчины с киркой чуть ниже подбородка, арбалет нацелился прямо в лицо человеку с лопатой.

— Прежде я вежливо просил, но теперь настоятельно требую, — сказал Реджис. — Отойдите.

Двое мужчин переглянулись. Реджис надавил рапирой, показалась кровь.

— Ты хоть знаешь, какому Кораблю угрожаешь, а? — возмутилась женщина.

— Я знаю, что у одного верховного капитана команда может стать меньше на трех мужчин и одну женщину, — ответил Реджис. — Если, конечно, кто-нибудь из вас не выживет после падения с моста и купания в этой крайне непривлекательной воде внизу.

Эта последняя часть фразы, похоже, возымела наибольший эффект, как заметил Реджис; от лица женщины отхлынула кровь.

— Я не стану просить вас снова, — заверил их Реджис.

Они отошли в сторону, и хафлинг перешел через реку, ухмыляясь от уха до уха.

Подбодренный собственной смелостью, чуть позже он уверенно вошел в таверну, именуемую «Одноглазый Джакс». Его удивило написание имени: он, разумеется, подумал, что заведение было названо в честь двух карт в стандартной колоде, но он просто не обратил на это внимания, понимая, что, вероятно здесь мало кому под силу хотя бы правильно выговорить это, и еще меньше - понять разницу между «Джекс» и «Джакс».

Едва он оказался внутри, на него уставилось множество глаз; Реджис отбросил капюшон и смахнул капли воды со своего берета. Он знал, что выглядит весьма лихо, этакой героической фигурой, и ни в малейшей степени не пытался скрыть это. Дерзость ему поможет, постоянно напоминал он себе, как это уже случилось на мосту. Он не должен, не станет демонстрировать хоть малейшую уязвимость.

На поясе у него находились ножны с тремя видами оружия на синих лентах под цвет его берета. Рапира висела на левом бедре, ручной арбалет — на правом, точно посредине, а кинжал в новеньких ножнах — сразу за ним. На Реджисе были черный кожаный жилет и белая рубашка, расстегнутая у ворота ровно настолько, чтобы продемонстрировать нижнюю рубаху из мягких материй со сверкающими мифриловыми нитями. Картину дополняли светло-коричневые бриджи и ботинки, высокие и модные, из сверкающей черной кожи, не уступающей по качеству отличной выделки жилету; и в самом деле, это была работа одного и того же мастера-кожевника, считавшегося лучшим — и уж точно самым дорогим — во всех Вратах Балдура.

Стягивая перчатки для верховой езды — кожаные, но выкрашенные в синий, под цвет берета и перевязи, — он оглядывая комнату, вежливо кивая тем, кто разглядывал его наиболее заинтересованно. Заткнув перчатки за пояс, он подошел к барной-стойке заказать вина и спросить насчет комнаты.

— И как долго вы планируете оставаться у нас, господин? — осведомилась барменша, привлекательная юная особа с серыми глазами и густыми волосами цвета ореха, лишь чуть светлее, чем его собственные.

— Господин Тополино, — представился хафлинг и коснулся своего берета. — Паук Тополиной из Агларонда. Я хотел бы получить комнату на все время, пока не найду подходящий караван, идущий на Север.

— Мирабар? Аукни?

— Долина Ледяного Ветра, — сказал Реджис. — Я направляюсь в Десять Городов.

Барменша поставила перед ним на стойку стакан вина.

— И что за дела могут быть у вас в этом заброшенном краю?

— Мои собственные, — ответил он, полагая странным, что некто, живущий в настоящее время в Лускане, способен заклеймить какое бы то ни было иное место словом «заброшенный».

— Вот и хорошо, — отозвалась, она. — Я просто хотела поддержать беседу.

Реджис улыбнулся ей:

— Мои извинения. Я не привык к дружеским беседам. Боюсь, на северных дорогах это теперь большая редкость, там мне чаще приходится говорить при помощи клинка, нежели моего обаяния.

— Значит, тебе надо стать полюбезнее, — сказал мужчина рядом с ним, но довольно игриво, отметил Реджис, поэтому он рассмеялся и велел барменше поставить мужчине выпивку за его счет.

— Здесь вам клинок не понадобится, — пояснила барменша.

— Вы владелица?

— Я? —переспросила женщина со смехом, подхваченным всеми остальными, сидевшими достаточно близко, чтобы услышать. — Нет-нет. Я только готовлю напитай да получаю деньги.

— И услаждаешь наши взоры своей красотой, — добавил мужчина подле Реджиса, поднимая стакан в ее честь.