Комната ужасов

— Дорогая моя сестричка, пора взрослеть! Кое-чему надо поучиться. Любовь, похоже, тебе в новинку. Да и Джейми тоже. Поза миссионера, классика, мужчина сверху, раз, раз и готово — блеск!

Харвест залилась краской и отвернулась. Баунти стиснула ее запястье.

— Слушайте, Мисс Чистая Любовь, слушайте внимательно. Все мы зависим от Джейми. Поддерживай его в состоянии счастья! Чего бы он ни захотел в постели, с любыми вывертами, выполняй как требует. Служи ему с улыбкой. Не важно, нравится тебе это или нет, впрочем, никогда нельзя сказать ничего, не попробовав. Все равно, если тебе это не нравится, может понравиться Ему. Ты должна охранять счастье Джейми, и Его. Помнишь, как Джейми говорил, что секс у него вместо сладкого. Послеобеденный десерт. А? Оно еще совсем дитя. Что будет, когда Оно наберется опыта? Как ты думаешь, что будет заменять Ему сыр и портвейн?

Харвест выкручивалась и вырывалась, мотая головой.

— Дай, — продолжала Баунти, — дай Джейми и Ему все, что они захотят, слышишь, детка? И как следует. Удивляй его, их. Пусть он находится в приятном незнании того, что будет дальше. Призови на помощь фантазию. Если в голову ничего не придет, спроси у меня или возьми книжку. Не давай ему быть все время ведущим в этом деле. Стаскивай с него штаны, в буквальном смысле. Заставляй его все время изумляться. Держи его в возбуждении. Тогда и Оно будет заинтересовано, не допускай падения напряжения, Бог его знает, до чего Оно дойдет! Ты меня слышишь?

Харвест выпрямилась и взглянула в глаза Баунти.

— Я не могу. Я личность. Ты хочешь, чтобы я была рабыней Джейми. Хуже того — рабом, жаждущим, ищущим, как услужить!

— Опомнись, сестрица! Ты и есть рабыня Джейми! Нравится тебе это или не нравится. Уж поверь мне, желание и старательность пересилят все остальное. Лучше быть рабыней Джейми, чем кормовым скотом Этого. Выбирай: отдать свое тело на растерзание Джейми или закончить, как Эйлин Гуч, а может, и похуже. Ты правда не понимаешь? В этом доме желание Джейми — закон. Все его: что он пожелает и кого пожелает.

Ноздри Харвест затрепетали, уголки рта побелели.

— Например, тебя. Я же вижу, как ты трешься около него, потаскуха!

— А хоть и меня: если он хочет, то рано или поздно он свое получит. Он может спать и с тобой, и со мной. И мы сделаем что угодно, то, что тебе никогда и не снилось. Рон тебя не защитит. От Этого, я имею в виду.

Харвест вырвалась и влепила Баунти пощечину.

— Никогда! Я лучше умру!

— Выбор за тобой, сестра. Вот только как именно ты хотела бы умереть? На руках у тебя осталось девять ногтей, на ногах — десять. Ты еще долго будешь при годна для того, чтобы тебя трахать, не правда ли? А вот почесать спинку тебе уже будет непросто.

Вздернув узкие плечики, Харвест выбежала из комнаты.

В два часа ночи Харвест выскользнула из постели. Она натянула джинсы, надела рубашку и свитер, переложила несколько банкнот и мелочь из кошелька Баунти в свой, взяла туфли без каблуков и носки, еще одни сунула в карман. Девушка вышла, тихонько прикрыла входную дверь. Велосипед старика стоял на своем месте, в саду за сараем.

Баунти убрала приборы Харвест со стола, перед тем как все сели завтракать.

— Зачем ты это сделала? — спросил отец.

— Она не будет завтракать. Харвест ушла.

— Ушла?

Баунти вызывающе посмотрела на отца.

— Удрала, слиняла, сделала ноги. Ушла.

— О Господи! — Боб, упав в кресло, закрыл лицо ладонями.

— Когда? — В голосе Векки звучала надежда.

— Не знаю. Ночью. Я спала.

— Она что-нибудь сказала? — спросил отец, не отнимая рук от лица.

— Нет.

— Она вернется, — заявил Джейми.

— А может, нет? — Рон тоже надеялся. — Оно, наверное, спало. Может, она ушла уже далеко, достаточно далеко…

— Размечтался, — отрезал Джейми. — Она, так же как и мы, у Него на привязи. Не улизнуть ни нам, ни ей. Не выйдет. По-крайней мере, просто убежав. Ма!

— Что, Джейми?

— Позвони-ка в школу. Скажи, что я все еще болею.

— А Харвест?

— Нет, про нее не говори. Думаю, к полудню они забудут, что она когда-то туда ходила.

Плечи Боба тяжело опустились и затряслись.

— Нет, Джейми! Оно не смеет! Я Ему не позволю! Разве мы… ты… недостаточно сделал? Иди, найди Ему кого-нибудь еще, Джейми. Пожалуйста, сынок! — Мать опустилась перед ним на колени и сжала его руку. — Вдруг ей удалось убежать, а? Я так надеюсь!

— Не говори так, ма. И думать забудь об этом! — Джейми похлопал вцепившуюся в него руку.

— Я не позволю Ему! Кто угодно, только не из нас! — Она вскочила на ноги.

— Она больше не одна из нас, мама. Оно не прощает. Оно не знает, что такое прощать.

— Нет, нет, я не дам Ему, — твердила Векки. — Оно не может нас заставить…