Комната страха

Наладив фотокамеру, закрепленную на штативе и направленную на книгу, он с видом фокусника вернулся к дверям и выключил свет. Окна, оказавшиеся задраенными наглухо, не пропускали свет, и все предметы залил ультрафиолет от специальных ламп, расположенных параллельно рядам обычных люминесцентных. Широко раскрыв глаза, Ева следила за каждым его движением в ожидании буквально чуда. И оно свершилось.

– О-о-о-о… – только и смогла прошептать она.

Медленно, неохотно на странице стали проявляться сначала слабые тени, а потом и сами буквы и слова, выведенные знакомым почерком между строк с рецептами. Из-за спин склонившихся над книгой Евы и Макса Старая Сеньора, лукаво улыбаясь, наблюдала за процессом появления спрятанного ею текста дневника.

В полной тишине оглушительными казались щелчки камеры, делающей снимки нового текста. Осторожно Макс перевернул следующую страницу, стараясь не изменить положение книги. Итого получилось около двух десятков страниц рукописи.

Ева понимала не все, теряясь в старинных идиомах и орфографии, но попросить Макса не торопиться все же не могла. Оглянувшись на притихшую Еву, разглядев жестокое разочарование в ее глазах, тот стал читать текст, на ходу поясняя его. Так Ева и узнала о событиях далеких дней. Начитавшись документов и личной переписки, в которых упоминались почти все действующие лица дневника, она слушала Старую Сеньору в изложении Макса, затаив дыхание.

Закончив, они зачехлили все оборудование, оставили на столе список использованных препаратов и, закрыв за собой двери, спустились вниз. Вот и все. Расследование можно считать завершенным. Еве было грустно расставаться и со Старой Сеньорой, и с ощущением неразгаданной тайны, вносившим в обычную пресную жизнь вкус и цвет. С любопытством оглянувшись на Макса, внимательно следившего за дорогой, Ева спросила:

– Это было возможно? В тех условиях изготовить такие, специфического действия, яды, так точно рассчитать дозировку и время проявления симптомов…

– Даже и сейчас это довольно непростая задача. Личность неординарная, что еще можно сказать? – Макс задумчиво продолжал: – Удивляет больше то, что она решила хоть и косвенно, но сознаться в убийстве.

– Это же была самозащита! – воскликнула Ева.

– Не забывайте, она была скорее уверена в смерти детей. Логично было бы предположить их гибель в любом случае. Вы судите с позиции справедливости, а ведь юридически это было тройное убийство из мести, то есть без смягчающих обстоятельств. Причем в одном случае вообще ничем не оправданное.

– Муж, – кивнула Ева. – Но ведь он был смертельно болен… Удивительная женщина. Как она примирилась с собой?

– Думаю, что для человека практического склада ума не так уж и сложно оставить прошлое прошлому. Все проходит. Жизнь идет дальше. У нее были дети. Если мне не изменяет память, один из них стал капитаном, возглавил несколько научно-исследовательских экспедиций к Австралии и дальше к Антарктике. Без вести пропал, – Макс пытался вспомнить факты, давно и прочно забытые. – Второй был художником, не слишком известным… или талантливым? У обоих были семьи, дети… что-то в этом роде. Бертран может вас ознакомить с историей ее семьи гораздо подробнее.

– А вы? Вы человек практического склада ума? – Ева и сама почувствовала, что зашла слишком далеко.

– У меня нет прошлого. Мой брат – мое настоящее и, я надеюсь, будущее. – Макс упрямо выдвинул челюсть, поиграв желваками. – В любом случае, я найду его.

Украдкой покосившись на него, Ева поняла, что ничуть в этом не сомневается.

Глава 19 Рецепт Сеньоры

Закончились нивы и живописные луга, с уже неоднократно скошенной, но снова выросшей травой. Вот большой луг у самого города, и верно обзаведшийся нарядными павильонами, – они, как огромные праздничные торты, были расставлены на большой площадке. Публика толпами бродила между ними. Машины вереницей въезжали и выезжали из городских ворот, умудряясь создавать пробки в таком небогатом транспортом городке.

Впрочем, объехав его стороной и углубившись в лес, они уже не замечали никаких следов предстоящего праздника. Машина резко затормозила, и на сцене появилось новое действующее лицо – старая усадьба. Начинало смеркаться, из лесу потянулись сырые пальцы вечерней прохлады. Еву передернуло, она нервно обхватила свои плечи. По мере того как они обходили дом, чтобы попасть в кухню, пространство вокруг все больше теряло перспективу, предметы меняли свои размеры, и обманчивую глубину приобретала тень, порабощавшая лес и дом. Наступающая тьма скрадывала ноты дня, расставляя, как знаки препинания, свои ночные звуки.

Когда они зашли в помещение, темнота уже стала полновластной хозяйкой всего вокруг. Ева зажгла лампу, стоявшую на полу у самого входа. Желтый свет сделал кухню уютной и живой. С большим успехом, чем это недавно удавалось дневному свету. При свете огня, который трепетал в дрожавших руках Евы, значительная часть разрушений и печальных последствий времени оставалась скрытой от глаз.

Макс начал читать: