Комната смерти

Слова эти имели для Германа Сакса более одного значения и вполне могли определять его работу. Как и Амелия, он был полицейским. Патрулировал район Сорок второй улицы и Таймс-сквер в те времена, когда число убийств в городе доходило до рекордных показателей. Умение быстро бегать, быстро соображать и быстро ориентироваться в ситуации помогало ему выжить.

Быть в движении… Это относилось и к жизни как таковой. Чем меньше ты подвергаешься опасности, тем лучше, откуда бы она ни исходила — от любовниц, начальства или соперников. Он часто цитировал эту фразу, пока не умер (не от всего можно убежать, в том числе и от собственного тела, когда подводит здоровье).

Однако любое расследование требует организации и рутинной работы, что было особенно верно в данном случае, когда добыть факты нелегко, а место преступления недоступно. Сакс, вынужденно прикованная к дому, просматривала документы и с надлежащей осторожностью обсуждала вопросы по телефону.

Сев за стол, она снова принялась изучать бумаги и рассеянно вонзила ноготь большого пальца в кожу под другим ногтем. Руку прошила боль, но Амелия не обращала на это внимания. Упавшая на листок маленькая красная капля тоже осталась незамеченной.

Отчасти причиной такого напряженного состояния была Надсмотрщица, как Сакс мысленно называла Нэнс Лорел. Она не привыкла, чтобы к ней заглядывали через плечо, даже ее начальники, — а у Амелии Сакс, как детектива третьей степени, их было немало. Лорел уже обосновалась как у себя дома, в окружении двух ноутбуков впечатляющих размеров, и даже велела привезти еще несколько толстых папок.

Не собиралась ли она заодно обзавестись и раскладушкой?

С другой стороны, неулыбчивая, сосредоточенная Лорел не проявляла ни малейших признаков раздражения. Сгорбившись над документами, она громко стучала по клавишам и делала заметки очень мелким аккуратным почерком, изучая и сортируя страницу за страницей. Строки на экране компьютера тщательно прочитывались, а затем либо отвергались, либо, обретя новое воплощение посредством лазерного принтера, отправлялись в папки дела «Штат Нью-Йорк против Мецгера и др.».

Поднявшись, Сакс снова прошлась к доске и вернулась на ненавистный стул, чтобы выяснить все возможное о поездке Морено в Нью-Йорк с тридцатого апреля по второе мая. Она опрашивала отели и прокатные конторы, в двух третях случаев попадая на людей, а в прочих оставляя сообщения.

Амелия бросила взгляд на Райма, который по телефону пытался убедить багамскую полицию сотрудничать. Судя по выражению лица, везло ему не больше, чем ей.

Внезапно зажужжал телефон Сакс. Звонил Родни Шарнек из отдела по борьбе с киберпреступностью Управления полиции Нью-Йорка, элитной группы, включавшей три десятка детективов и вспомогательный персонал. Хотя Райм был традиционным ученым-криминалистом, они с Сакс в последние годы работали во все более близком контакте с ОКП. Компьютеры и мобильные телефоны — и удивительные свидетельства, которые те хранили, как казалось, вечно, — стали крайне важны для ведения успешного расследования. Сакс оценивала возраст Шарнека в сорок с небольшим, но точно определить было сложно. Шарнек всем своим видом излучал молодость — от растрепанных волос до помятых джинсов и футболки, а также страстной любви к «тачкам», как он именовал компьютеры.

Не говоря уже о его пристрастии к громкой и, как правило, скверной рок-музыке. Сейчас она как раз и громыхала на фоне разговора.

— Привет, Родни, — сказала Сакс. — Нельзя ли сделать потише?

— Извини.

Шарнек играл ключевую роль в поисках информатора, через которого прошла утечка ордера. Он отслеживал анонимное электронное письмо с вложением в виде ордера на убийство, двигаясь назад от точки его получения, окружной прокуратуры Манхэттена, и пытаясь выяснить, где находился источник утечки в момент отправления письма.

— Придется подождать, — сообщил Родни под едва слышные басы и ударные в ритме четыре четверти. — Письмо прошло через прокси-сервера, обойдя половину мира. Собственно, даже вокруг всего мира. Пока что мне удалось отследить его путь от окружной прокуратуры до ретранслятора на Тайване, а оттуда — до Румынии. И должен тебе сказать, румыны не рвутся с нами сотрудничать. Но я получил кое-какую информацию о тачке, которую он использовал. Пытался всех обхитрить, но споткнулся.

— Хочешь сказать, ты определил марку его компьютера?

— Возможно. Его идентификационная строка… Гм, ты хоть знаешь, что это?

Сакс призналась, что нет.

— Это информация, которую твой компьютер посылает роутерам и серверам, когда ты в сети. Любой может ее увидеть и точно определить, какие у тебя операционная система и браузер. Так вот, на тачке твоего информатора работали «Макос девять-два-два» и «Интернет эксплорер — пять» для «Мака». Они довольно старые, что всерьез сужает поле поиска. Думаю, у него был «айбук», первый портативный «Мак» со встроенной антенной, то есть он мог подключиться к вай-фаю для загрузки, не используя отдельный модем или сервер.

«Айбук»? Сакс никогда о таком не слышала.

— Родни, насколько это старый компьютер?