Комната шепотов

Днем в среду Лютер нашел Джоли у ограды на поляне. Дочь смотрела, как пасутся и резвятся лошади. Он оперся об ограду рядом с ней, не говоря ни слова, поскольку уже сказал все, что мог придумать. Джоли отчасти винила его в случившемся, справедливо или нет. Не будь он шерифом, его бы не втянули в это безумие. Если бы он ставил на первое место семью, а не долг, то не поехал бы в Доменную Печь. Если бы, если бы, если бы…

Он ничуть не винил Джоли за ее враждебность. Нет, он винил себя, хотя и знал, что это неправильно. Да, если бы он остался в Миннесоте и ничего не предпринимал, Ребекка и Твайла не превратились бы в живых мертвецов. Но еще он помнил самонадеянного типа из Министерства юстиции – Бута Хендриксона. Влиятельные люди, устроившие этот кошмар, скоро увидели бы в нем угрозу для себя и сочли бы необходимым ввести препарат ему, жене и дочерям. В это время нельзя было оставаться в стороне. Каждый становился либо бойцом, либо жертвой.

Широкое голубое небо, теплый воздух, игривые лошади, любимая дочка, объятая горем, молчащая, не желающая замечать отца вот уже почти полчаса. Но вот наконец она протянула руку и прикоснулась к нему.

33

Когда Джейн проснулась, цифровые часы на прикроватной тумбочке показывали 5:40. Два ее чемодана и сумка были закрыты и стояли у двери стенного шкафа. Доктор Уолкинс перегнал ее машину в свой гараж и принес наверх чемоданы.

Она сбросила одеяло и села на край кровати. На изгибе правой руки лейкопластырь закрывал след от укола. Она содрала пластырь, увидела на марле маленькую красную точку – почти невидимую.

Бок болел, хотя и не сильно. Рану закрывала широкая водонепроницаемая лента, и Джейн не могла сосчитать число швов.

Наплечный ремень на два пистолета лежал на туалетном столике, оба «хеклера» оставались в кобурах.

Она открыла один из чемоданов, достала свежее белье, разложила его на кровати.

Доктор Уолкинс сказал, что приготовит обед на двоих к семи часам.

Она прошла в ванную, горя желанием принять горячий душ.

У зеркала она с минуту рассматривала собственное отражение, потом сказала: «Поиграем в маньчжурского кандидата».

Еще через минуту она включила горячую воду в душе и с удовольствием вдохнула поднимающееся облачко пара.

34

Салат из свежих помидоров и латука с натертым пармезаном. Горшочек с соусом для спагетти на варочной панели, размороженные тефтели в рагу. Чесночный хлеб, купленный в магазине, поджаривается в тостере. Фунт итальянской пасты в булькающем кипятке на горелке.

Портер Уолкинс не принадлежал к числу стареющих холостяков, которые с удовольствием предаются готовке. Не считая салата, на его стол могло попасть только то, что находилось в консервной банке или лежало в морозилке супермаркета.

Еда, при всей ее простоте, показалась Джейн великолепной, как приговоренному к смертной казни и помилованному по ночному звонку губернатора кажется великолепной его первая еда после последней.

Чуть раньше, после событий на ранчо Бертольда Шеннека, Портер Уолкинс принял раненого Дугала Трэхерна и укушенную койотом Джейн, причем ему не сообщили, почему эту женщину разыскивают ФБР и все сколько-нибудь значимые силовые ведомства. Теперь, за вином и за обедом, она все объяснила. Доктор задал несколько умных зондирующих вопросов и совсем не счел всю эту историю слишком фантастичной.

От него она узнала, что теперь в сагу о Джейн Хок (непременная тема всех новостных выпусков) попал Лютер Тиллмен. Его жена и дочь Твайла, вернувшись из Миннесоты после короткого отдыха, увидели, что в доме все перевернуто вверх дном, и обнаружили труп агента внутренней безопасности Хью Дарнелла, убитого двумя выстрелами в голову из пистолета Тиллмена. Власти сообщили, что Лютер совместно с Джейн продавал сведения, подрывающие национальную безопасность, но оставалось непонятным, как сельский шериф вступил с ней в соглашение. Вторая дочь Тиллмена, Джоли, пропала; считалось, что ей грозит смертельная опасность. О Доменной Печи не говорилось ни слова.

Портер увидел, что эта новость явно расстроила Джейн.

– Как это – смертельная опасность?

– Опасность грозит не его дочери Джоли, – ответила она. – Вероятно, она находится с ним. Единственное объяснение этому… его жене и второй дочери ввели механизм управления. Они потеряны.

35

Запись с камеры Джейн можно было просмотреть на любом компьютере. После обеда Портер Уолкинс поставил ноутбук на кухонный стол, и они пронаблюдали за последними минутами жизни Дэвида Джеймса Майкла.

Видео оказалось менее ценной уликой, чем она предполагала. Картинка высокого разрешения была великолепной. Но вместо разговора Джейн с миллиардером раздавались только разнообразные электронные звуки, довольно схожие с шумом, который она время от времени слышала у себя в ушах, находясь в роскошной квартире.

– Этот скользкий сукин сын как-то включил систему, препятствующую записи звука, – сказала Джейн. – Наверное, нет смысла ненавидеть покойников, но теперь я ненавижу этого самодовольного говнюка больше, чем до его прыжка.

Доктор налил еще вина. Вино не могло прогнать ее боль, но все равно выпить было приятно.

36