Комната мертвых

В обычном девятимиллиметровом пистолете обойма насчитывала шестнадцать патронов. А вот пистолет с увеличенным магазином вполне мог вместить такое количество боеприпасов, гильзы от которых валялись на полу. Учитывая, как кучно расположились раны на трупе, Дарби заключила, что «глок» был переведен в полуавтоматический режим стрельбы.

Куп подошел к комоду с четырьмя выдвижными ящиками, который стоял под углом к шкафу. Перешагнув через старый матрас, он отодвинул в сторону проволочную сетку от кровати, прислоненную к стене, и включил фонарик.

— Взгляни, тебе будет интересно, — сказал он и направил луч света в простенок за комодом.

31

Дарби увидела в пыли несколько отпечатков ног — некоторые из них выглядели достаточно четкими, чтобы можно было сделать отливки. Судя по форме и рисунку на подошве, все они были оставлены кроссовками.

— Рисунок на подошве другой, — заметил Куп, — но размер совпадает с тем, что ты обнаружила в Белхэме.

— Похоже на то.

— Тебе не кажется, что кто-то выбрал это неподходящее место для прогулки?

— Нет, не кажется, особенно если этот «кто-то» прятался.

— Вот именно. Если он решил уложить нашего федерального друга, то почему не сделал это, когда тот спускался по ступенькам?

— Хороший вопрос.

— Я заглянул в могилу за шкафом и нашел там еще один человеческий череп.

— Почему ты так торопился попасть сюда?

— Все, что касается Кевина Рейнольдса, заставляет меня нервничать.

— Ты ни словом о нем не обмолвился, пока мы ехали в машине.

— Я не знал, что он замешан в этом деле, пока мы не остановились у тротуара, — огрызнулся Куп. — И только увидев дом, понял, что речь идет о нем.

— Дженнингс назвал тебе адрес. Ты что, не вспомнил его?

— Дарби, я не обязан знать всех, кто живет здесь.

— А Рейнольдса ты знаешь?

— Естественно. Он познакомил меня с язвами и нарывами этого города.

— Ты хорошо его знаешь?

— Лично я с ним не знаком. Он стал чем-то вроде местной достопримечательности — завидев его, люди до сих пор переходят на другую сторону улицы. Во всяком случае, те, кто вырос здесь.

— Ты вдруг стал очень скрытным.

— Я слышал все, что наболтал тебе Дженнингс. — Куп выключил фонарик. — Ладно, пойду принесу дактилоскопическую карту. А потом позвоню Марку и Рэнди и попрошу кого-нибудь из них приехать сюда, чтобы отвезти ее в лабораторию.

— Сначала расскажи мне о Рейнольдсе.

— Он начал работать на Салливана, когда ему исполнилось семнадцать. Кевин подвизался вышибалой в одном из местных баров, он назывался «У МакГи». Настоящий притон. Туда заходили только для того, чтобы нюхнуть разбодяженного кокаина или ширнуться какой-нибудь дрянью. Мистер Салливан несколько раз видел Кевина в действии и предложил ему работу в качестве личного телохранителя и шофера.

— Мистер Салливан?

— Прости, старая привычка. Если ты сталкивался с Салливаном на улице или если он подходил к тебе и здоровался, называть его следовало именно так. Фрэнк очень большое значение придавал уважительности и респектабельности. А вот если ты не спешил демонстрировать их ему, Рейнольдсу или еще нескольким его прихлебателям, следовало позаботиться о страховке у дантиста, потому что домой ты возвращался ползком, с синяками под глазами и, по крайней мере, одним выбитым зубом.

— Ты говоришь так на основании личного опыта?

— У меня никогда не было стычек ни с кем из них. Я старался держаться от них подальше. Хотя это было нелегко. Когда я был совсем еще молод, Фрэнку и его ребятам принадлежал каждый дюйм на здешних улицах. Ты делал то, что тебе говорили. — Куп подошел к могиле. — Удивляюсь, как это мать Кевина не унюхала такой аромат. Наверное, они засыпали их известью.

— Ты знаешь, кто здесь похоронен?

— Почему ты спрашиваешь об этом меня?

— Потому что ты вырос здесь.

— И к чему ты клонишь?

— Я уверена, что до тебя доходили слухи о пропавших женщинах.

— У Салливана и его банды был настоящий конвейер из молодых девушек. Если твой ай-кью превышал уровень пятилетнего ребенка, он выводил тебя на первый план. Жаль, что этот деятель сдох. Тебе было бы интересно взглянуть на него.

— С чего ты так решил?

— Он был серийным убийцей. Рядом с ним даже Тед Банди [13]показался бы тебе образцом добродетели.

— Помнится, Салливана не арестовывали ни единого раза.

— Так и есть. Он был неприкасаемым. Такого положения можно добиться, только имея могущественных покровителей.

— Мы знаем кого-нибудь?

Куп отрицательно покачал головой.

— Тебе известны имена кого-нибудь из жертв Салливана?

— Нет.

— Но ты же должен знать хоть что-нибудь! Этот человек властвовал в Чарльстауне. Уверена, ты…

— Дарби, я не ходячий учебник по истории тех ублюдков, что жили здесь.

— Тогда что тебя беспокоит?