Комната мертвых

— Он внес меня в память как Иуду, — усмехаясь, сообщил он. — Полагаю, мне не следует удивляться. У Бена было черное чувство юмора. Он оставался ирландским католиком до мозга костей. Ты знала его под именем Бена или Фрэнка? А?

Джейми больше не могла держать голову ровно. Она опустила ее на плечо и уставилась на комнату мертвых, которая была видна из коридора.

— Впрочем, это не имеет значения, — небрежно заметил Хэмфри. — В свое время мы все узнаем.

Она услышала лязг горлышка о край стакана, это Хэмфри наливал себе виски из бутылки «Джонни Уокер».

— Откуда… а-а… где… а-а…

— Где я взял бутылку?

— Д-д… а-а… да.

— Из тайника Дэна в подвале, — откликнулся Хэмфри. — Мы с ним частенько выпивали и болтали там в тот последний месяц, главным образом, когда тебя не было дома. Печально, что мужчина вынужден прятать бутылку от жены. Впрочем, я всегда считал тебя чересчур любопытной.

Джейми растерянно заморгала. На мгновение матрас в комнате мертвых вошел в фокус. Она снова моргнула, стараясь удержать открывшийся вид…

Из-под кровати осторожно вынырнула рука.

— Тебе предстоит нелегкое решение, — разглагольствовал Хэмфри. — При всем желании мне не удастся подсластить пилюлю. Но прежде чем мы перейдем к этому, я хочу, чтобы ты рассказала, откуда у тебя телефон Бена.

Джейми снова моргнула и постаралась открыть глаза как можно шире. Рука Майкла откинула покрывало. Он лежал рядом с братом под кроватью, другой рукой зажимая Картеру рот.

Майкл прошептал ему что-то на ухо. Глаза Картера были закрыты, но он плакал, дрожа всем телом.

— Ну же, Джейми, — говорил Хэмфри. — Запирательство ни к чему не приведет.

«Как… как получилось, что Хэмфри не нашел детей?»

«Он думает, что они еще в лагере. Он ждет, когда они вернутся домой».

Майкл начал вылезать из-под кровати.

— Н-Н-Н-Е-Е-Т-Т!

— Будь же благоразумна, — сказал Хэмфри.

Майкл замер на месте.

— Воз… а-а… вращайся… на… а-а… место. И… оста… а-а… вайся… там.

— Джейми, я тебя не понимаю.

Майкл скользнул обратно под кровать, спрятавшись под свисающим покрывалом. Джейми повернулась к Хэмфри. Ей казалось, что прошла уже целая вечность.

— Воз… а-а… вращайтесь… на… а-а… место.

— Я не могу уйти, — заявил Хэмфри. — Ты первая начала, дорогуша. И должен тебя предупредить, что человек, который едет сюда, не обладает моими добродетелями. Особенно в том, что касается терпения.

Хэмфри лежал на ее кровати, подложив под голову ее подушку. Стакан он поставил себе на плоский живот. Занавески были задернуты. Джейми показалось, что она слышит шум дождя.

— Ты меня слушаешь? Пожалуйста, будь внимательна, потому что мне не хочется, чтобы с тобой повторилось то, что случилось с Дэнни. Правда, не хочется.

— Дэн… а-а… случилось?

— Они сунули его руку в измельчитель пищевых отходов. А что, по-твоему, случилось?

— Я… не… а-а… знаю.

Он оторвал голову от подушки.

— Что, неужели Дэн тебе ничего не рассказывал?

— Н-н-н-е-е-т.

— Подумать только!

Хэмфри сделал глоток и уставился в потолок.

— Короче говоря, твой муж оказался упрямым сукиным сыном, Я изложу тебе более подробную версию случившегося, после того как ты расскажешь мне, откуда у тебя телефон Бена, Ты же не станешь этого отрицать?

Джейми облизнула распухшие губы и почувствовала, как очередная струйка слюны сбежала из уголка рта и упала на колено.

— Когда будешь готова, — сказал Хэмфри.

Он улыбнулся, ласково и терпеливо, ожидая ее ответа. Его улыбка говорила: «Мне спешить некуда. Никто в целом мире не посмеет дотронуться до меня. Даже сам Господь Бог».

54

Дом Купа являл собой архитектурный шедевр. Это был выкрашенный в белый цвет двухэтажный с фасада и одноэтажный с обратной стороны особняк в стиле Новой Англии с двумя трубами, построенный в самом начале двадцатого века для любовницы лесопромышленника. Он был одним из немногих домов, которые могли похвастаться собственной подъездной аллеей и лужайкой — размером с почтовую открытку, но все-таки.

Особняк стоял на углу, примерно в четырех кварталах от более известных исторических районов. Дарби осторожно протиснулась между белыми штакетниками высотой в половину человеческого роста и припарковалась позади «мустанга» Купа. Солнце скрылось за тучами, начиналась очередная гроза.

Выходя из машины под проливной дождь, она заметила, что двустворчатые двери, ведущие в погреб, распахнуты настежь. Дарби прикрыла их, бегом поднялась по ступенькам и остановилась под полотняным навесом на небольшой террасе. Сквозь тюлевую занавеску цвета слоновой кости на маленьком окошке в двери она разглядела неясные очертания Купа, как раз выходившего из гостиной, и нажала на кнопку звонка.

Он отпрянул и скрылся из виду.

— Кто там?

— Дарби.

— Я занят. Перезвоню, когда освобожусь.

— Мне нужно поговорить с тобой прямо сейчас, Куп. Открывай.

Мгновением позже она заметила тень, выскользнувшую из-за угла. Щелкнули замки, и дверь открылась.

Перед ней стоял Куп, босой, в джинсах и тесной оливково-зеленой майке, покрытой пятнами пота и пыли. К груди он прижимал свою спящую восьмимесячную племянницу, Оливию.