Комната лжи

Сюзанна говорит, будто бы знает по собственному опыту. И хотя Сюзанна никогда не становилась жертвой такого ужасного преступления, она так вдохновенно рассуждает, будто сама пережила подобное. Да и как иначе?

– Вот почему она забрала показания, Адам. Вот почему она изменила свой рассказ. Она сказала, что солгала, а потом убежала, исчезла, потому что это проще, чем еще раз пережить произошедшее в суде, и потом каждый день жизни. Приговорить себя к…

И тут до нее доходит: она была беременна.

Ну конечно.

Элисон была беременна.

Сюзанна всегда предполагала, что Элисон сняла обвинение с сына Сюзанны по причинам, которые она назвала Адаму. Стыд, унижение, страх. Но на самом деле она убежала из-за ребенка. Потому что узнала, что беременна. Она была католичкой. Она была женщиной, будущей матерью. И она хотела защитить своего ребенка.

Адама.

Его мама сбежала из-за него. Он – причина того, что Джейка отпустили. Сегодня публичный враг, а завтра жертва. Все из-за Адама.

– Ты не понимаешь. Я знал, что ты не поймешь, так и есть.

Сюзанна не заметила, как Адам подошел так близко. Он склонился над ней, силуэт на фоне темнеющего окна. Нож блестит у него в руке.

– Ты о чем? – удается произнести Сюзанне.

– О том, что не важно, что мама изменила показания. И не имеет значения, было изнасилование или нет.

– А что тогда важно? Если ты не веришь, что это было изнасилование, почему содеянное Джейком так тебя злит? Почему ты здесь?

Адам поворачивается, и Сюзанна видит его улыбку, полную ярости.

– Вот. Вот почему я здесь.

На секунду Сюзанна думает, что он говорит о ноже, что они дошли до того момента, до горького конца, и когда Адам подходит к ней, она с трудом сдерживает желание закричать.

Но он сует ей в руку лист бумаги. Та же голубая бумага для авиапочты, те же неряшливые каракули. Последнее письмо – и оно объясняет Сюзанне все. Что Адам думает, почему он здесь, откуда он знает. Потому что все в нем записано на бумаге перед ней: каждая деталь самого сокровенного секрета Сюзанны.

Эмили

13 сентября 2017

Странно. Когда я утром услышала стук в парадную дверь, я откуда-то знала, что это Адам. И все равно, когда я открыла и увидела его перед собой, я не смогла сдержать тревоги. Из-за мамы. Из-за всех этих тайн, ведь что бы она сказала, узнай, что мы с Адамом встречаемся, тем более собираемся вместе уехать завтра утром. (До сих пор не знаю, куда Адам меня повезет и как мы поедем, ничего не знаю, кроме того, что это наконец-то случится!)

Так или иначе, я вот о чем: я паникую, когда открываю дверь, потому что не хочу все разрушить, нашу секретную поездку, только не теперь, когда она так близка. К тому же мне надо выходить в школу примерно через десять минут, иначе я опоздаю на автобус.

Адам смеется, видя мое лицо.

– Кажется, ты мне не рада.

– Что? Нет! – говорю я. – Я удивлена, вот и все. – Я не могу не заглядывать ему за плечо.

Он снова улыбается.

– Не волнуйся, она уехала, я видел.

– Что? Кто?

– Твоя мама. Я спрятался там, за тем фургоном, пока не убедился, что она уехала.

– Я знаю. Просто она ведь может вернуться.

– Разве она сегодня не работает?

– Кажется, работает.

– Тогда она не вернется. Поверь мне.

Я порываюсь спросить, как он может быть так уверен, но штука в том, что он прав. Мама уехала двадцать минут назад, без нескольких минут восемь, и раз она до сих пор не вернулась – ну, она могла что-то забыть, например, – значит, она не приедет до обеда, а может и часов до шести.

– Ты не пригласишь меня войти? – продолжает Адам, теперь он заглядывает мне за спину.

– Да. Конечно. Заходи. Извини.

Я отступаю, и он протискивается мимо меня. Я бросаю быстрый взгляд на дом соседей, но в окнах никого не видно, и машины на парковке тоже нет, так что, по-видимому, они тоже уехали на работу.

Я пытаюсь расслабиться.

– Так что ты тут делаешь? – говорю я, стараясь прозвучать довольной.

Я поворачиваюсь и вижу спину Адама, уходящего по коридору. Он смотрит налево, направо, вверх, вниз, словно зашел в музей, а не в самый обыкновенный дом восьмидесятых.

– Адам?

Я закрываю дверь и спешу за ним. Он направляется на кухню в дальнем конце дома, а я совершенно не помню, в каком она состоянии.

– Так как ты здесь оказался? – спрашиваю я еще раз, догнав Адама. А потом меня ошарашивает мысль: – Откуда ты знаешь, где я живу?

– Что? – Адам заглядывает через порог на кухню. Поворачивается лицом ко мне. – Ах, да ты же сама сказала.

– Разве?

– Ну да.

Я хмурюсь. Я помню, что называла район, но не точный адрес. Ну, наверное, все же называла, и все равно сейчас нет времени об этом думать, потому что Адам пошел дальше, на кухню.

– Как мило. Просторно. Твоя мама неплохо зарабатывает, да?