Комната лжи

Они сгрудились вокруг костра, Джейк поднес сумку к огню. Видимо, они поняли то же, что Сюзанна поняла с первого раза, когда Джейк рассказывал о произошедшем. Переборов первоначальный ужас, она осознала, что это был переломный момент. Для Скотта и остальных то, что Джейк сейчас сделает, решало, станет ли он по-настоящему членом их группы, пожизненным членом, или останется залетным гостем. Более того, это выявит их истинную силу. Насколько далеко они могут зайти вместе.

Джейк задержался у самого огня… но ненадолго. Пути назад уже не было. И на самом деле, когда он поднимал сумку, когда совал ее в самый огонь, он не чувствовал угрызений совести. Ему было немного жалко кошку, совсем чуть-чуть. Но это ведь только кошка. Рано или поздно она умрет, как и все остальные. Если уж на то пошло, он спасал ее от жалкого существования. И с другой стороны, ему было очень приятно от того, как остальные смотрели на него. С восхищением: искренним, словно он превзошел их самые смелые ожидания.

Он сосредоточился на дружеском одобрении. Он не смотрел, как горела сумка, убедился только, что бросил не слишком далеко. Но он ее слышал. В смысле, кошку. Более того, она орала почти по-человечески.

Он спрашивал не об этом. Адам хотел услышать план, а Сюзанна рассказала ту часть, которая была важна для нее. Костер, кошка, пальцы Джейка, сжимающие сумку, эта сцена часто всплывает перед глазами. Она так ярко встает в памяти, словно бы Сюзанна видела все сама. Иногда, особенно ночами, она готова поклясться, что действительно все видела. Единственное, что в кошмарах горит не кошка. В ее снах сгорает Джейк.

– Я знаю, что это не… то, что ты хотел узнать о плане. Но так все начиналось. Так им пришла в голову идея.

– Сжечь школу.

Сюзанна кивает, не может остановиться. Ощущение, будто она раскачивается.

– А потом… Я не знаю, что именно случилось потом. Это стало для них навязчивой идеей. Секретным планом. Когда бы они ни встречались, они говорили только об этом. Прорабатывали детали: когда, как, как не попасться. Они понимали, что здание должно быть пустым – как ради них самих, так и ради остальных. Но…

Сюзанна прерывается. Кажется, больше она ничего не может сказать.

– Секретный план, – повторяет Адам. – То есть ты ни о чем не догадывалась? Верно? Никто ни о чем не догадывался?

Он не ждет ответа, и Сюзанна не отвечает. Конечно, никто не знал. Откуда бы? Да и что бы они подумали, если бы обнаружили детали, которые обсуждали Джейк и остальные? Сказали бы, что это просто подростковая чепуха. Мальчишки всегда мальчишки, треплются, чтобы показаться важными. Сюзанна почти слышит, как сама так говорит. Отмахивается так же, как когда Джейка привлекли за драку. В худшем случае она бы попыталась поговорить с сыном, но тот соврал бы что-нибудь, ничего не объясняя. Это просто игра, мам. Мы же не всерьез. Неужели ты так обо мне думаешь? Ты правда думаешь, я такой идиот?

– Расскажи что-нибудь, Сюзанна. – Адам садится на ручку кресла и наклоняется вперед. – Хотела бы ты, чтобы все сработало так, как они планировали? План, огонь, вот это все. Хотела бы ты, чтобы все случилось по плану?

Сюзанна снова думает о горящем здании, о людях, выбегающих из ревущего пламени. Думает об их угольно-черных лицах с полосами слез.

Она моргает, поднимает глаза. Она всегда знала ответ, но удивлена, когда слышит его:

– Больше всего.

9

Рут делает то, что никогда и ни за что обычно не стала бы делать. Даже если бы ей заплатили. Вечер пятницы, все пациенты уже выскоблены, высверлены и отполированы, у нее нет никакого повода оставаться в мрачной комнатушке с бумагами. Обычно она проверяет счета и выписывает чеки по понедельникам. По пятницам надо отдыхать с девчонками в баре. Сингапур Слинг, пара шотов текилы, а потом в ближайший ресторан повертеться на танцполе и пообниматься на диванчике в углу.

Ха.

Мечты.

В юности так проходили почти все пятничные ночи. Если начистоту, еще и ночи четвергов и суббот. Теперь только приличный джин-тоник с Сюзанной и Алиной, а потом хмельная дорога домой. Иногда она уговаривала коллег остаться на третью, иногда на четвертую рюмку, но тогда Сюзанна начинала тревожиться, как же Рут сядет за руль, а это остужает веселье. Честно говоря, сейчас Рут больше всего хочется направиться прямиком домой, набрать ванну, налить полный бокал шабли и раствориться в почти обжигающей воде под серенады Элфи Боу из колонок.

Рок-н-ролл.

Боже, Рут. Когда ты успела превратиться в мать? (Около двадцати лет назад – таков печальный, безрадостный и точный ответ, потому что сейчас Рут старше, чем мама, когда умерла. Черт побери, Рут. Остужать веселье. Ты совсем потеряла чувство пятницы…)

Так или иначе, пойти в паб придется, она пообещала Алине. Только тогда она думала, что и Сюзанна пойдет.

Алина, боже.

Алина… она ничего. Хорошо делает свою работу и не пьянеет, что Рут по вкусу, но она не очень веселая. Вечно недовольная гримаса делает ее похожей на кошачий зад.