Комната любви

Инвидиа рассказала, что оставила открытой комнату «зависимой», чтобы проверить убежит она или нет, ну и как стало ясно — все же сбежала. И скорее всего, сбежала именно из-за того, что сотрудница предупредила ее о свидании с ее кавалером. «Вот он — настоящий гнев. Она нездорова. Разгневанные люди являются рабами самих себя» — промолвила блондинка на скамейке, прикуривая очередную сигарету трясущимися руками. «А я думал, что зависть — есть «нездоровость». Вот вроде бы ты хороша, у тебя нет никаких психологических травм, но куда ты лезешь со своей завистью?» — злобно промолвил уходящий Виктор.

В эту ночь было совершенно комбо, если его можно так назвать.

Во-первых, Виктору позвонили и сообщили о смерти Иры. При «побеге» из реабилитационного центра на нее напали звери. Да, такие центры обычно находятся в глубоких лесах, чтобы понизить вероятность «потери» пациента, а также — уединение с природой всегда помогает.

Самое интересное — у нее не оказалось глаз. Кажется, что вороны прилетели в последнюю очередь и им достались лишь те самые ягодки, которые были залиты ярко-красной красителем с примесью гнева. Гнева к родителям, гнева к Инвидии, гнева к миру, что он так с ней жесток.

Во-вторых, у Инвидии оказался сифилис, и именно сегодня у нее отвалился нос. Не жизнь, а сказка. Сказка, но для взрослых!

* * *

Сказать честно, я уже и забыл, что случилось с последней особой, но единственное, что помню, так это ее имя и характер. Имя еще такое интересное, будто в нем заложена какая-то сила, какая-то власть. Умею же я интригу навести! Супербия!

Девушка была и правда не лишена силы, ее «стальной корпус» внушал девушкам, и даже некоторым парням, страх. Супербия оказалась очень обычной современной девчонкой, которых сейчас так много: смотрела на всех свысока (не только из-за роста), совершенно не принимала критики (мол «чего это я должна кого-то слушать, жизнь моя и мне решать!») и много хвасталась всякими безделушками (на которые никто не обращал внимания, кроме нее).

По итогу, поздно вечером, из одного окна в центре города на нее вылили несколько литров кислоты. Не разбираюсь в химии, но остался лишь скелет, да пару шматков мяса. Как я знаю, именно через гордыню дьявол превратился в дьявола: гордость ведёт ко всем другим порокам. Гордыня — скелет греха, на который позже, как на шампур для шашлыка, насаживают мясо.

А если Супербию положить в шкаф, можно ли будет с достоинством хранить скелета в шкафу?

* * *

Виктор с терпеливостью и особым трепетом «железными нитями» что-то сшивает на столе. Со стола капают красные капельки, которые разбиваясь об кафель, дополняют черно-глянцевый кафель маленьким узорчиком в виде озера. Вот-вот и это будет целое море! С другой стороны белоснежной медицинской кушетки, маленькой струей, скатывался по ткани красный лак для ногтей. Густой, едкий лак.

Кто-то подумает, что Виктор маляр, а кто-то, что он хирург. Каждая сторона права, но не до конца; он, как маляр «творит», и как хирург «лечит».

Все доказательства его творчества лежат на кушетке. Вот они губки самой страстной девушки на свете, так и хочется их поцеловать! А какая же прекрасная грудь… Мимо такой — никто не пройдет, уж точно! Тут же, прямо на груди, лежат те самые бархатные ручки, которым так и не получилось обокрасть бедного сиротку.

Сию картину дополняют те самые ножки (некогда прекрасные), которые свесились на шее Виктора и совершенно случайно стали окороками. Блеска работе добавляют глазки Иры, которые так и не избавились от красного пигмента. А на кого все это крепится? Конечно же на представителя главного грехопадения: Супербия и ее скелет — аплодисменты!

Все по чести, мясо на костях.

* * *

Вдохновением Виктора на сие действо являлась встреча с НИМ, тем вечером. Я о ней упоминал.

Т.к. ему было тяжело терять свои «первые» три любви, он хранил по одной из их частей тела у себя в подвале, иногда навещая их. Парень знаком с одним патологоанатом, который за отдельную плату был не против отдать такие «мелочи». У каждого слабости свои! И ОН это заметил.

Виктор получил благословление и цель на жизнь, за выполнение которой он получит своего любимого человека и изменит этот мир навсегда. Вот-вот на наших глазах он справится с этой целью — создание самого грешного человека, который будет по-своему прекрасен, который, наконец, осчастливит нашего героя.

Операция выполнена. На столе лежит полу-гниющие останки человека, аккуратно сшитые в одно целое. Теперь остается ждать. Ждать чуда.

Виктор рассматривает каждый сантиметр его «любим(ой)ых». Воспоминания топят его в океане дофаминов. Воспоминания прошлись ураганами по его спине, что у него по крупинке появились мурашки.

Чувство выполненного долга. Он почти счастлив. Но что же еще ему не хватает? Чтобы она ожила, чтобы мир изменился.

Вот он — наш герой! Он заполняет всю «комнату любви» надеждой на отличное будущее. Безгрешное будущее для человечества. Что же может быть прекраснее?

* * *