Комната девственницы

О чем, естественно, не могло быть и речи.

– Дотащу, наконец, матрас до места назначения, – сказал он. – А вы пока принесите себе белье на диван.

– Есть, сэр! – Эмма шутливо вскинула руку к воображаемому козырьку.

Перед Райдером снова замаячил соблазн. Захотелось ответить в таком же шутливом ключе, но он подавил порыв.

«Если так будет продолжаться и дальше, – невесело подумал он, – то ситуация грозит совсем выйти из-под моего контроля. Нет, не буду я дожидаться окончания метели – мы с Тесс уедем сразу, как только на улице рассветет. А если к тому времени не дадут электричество? Получается, что я сбегу – пусть из самых лучших побуждений, – и оставлю одинокую молодую женщину… И кого я обманываю? – невольно подумалось Райдеру. – Разве я собираюсь уехать ради Эммы? Не задумал ли я отъезд ради себя? Чтобы не позволить себе привыкнуть к ощущению уюта и близости с другим человеком, которое я уже начал испытывать в старом доме, рядом с этой девушкой? Чтобы не думать о том, какой унылой и одинокой была моя жизнь до встречи с ней?»

Но близость с другим человеком – это всегда риск стать от него зависимым, страх новой боли, новых ран, а их у него уже и так хватает. И потом, где гарантия, что один поцелуй не превратится во что-нибудь другое, что снова оставит Эмму без Рождества, о котором она так мечтает?

Эмма нашла еще один фонарь. Один она оставила Райдеру, а со вторым поднялась наверх.

Пока она пропадала на втором этаже, Райдер положил матрас на пол и ощутил смутное беспокойство при мысли, что ему придется провести эту ночь в одной комнате с Эммой. В этом было что-то интимное, хотя он запретил себе думать о том, что между ними возможна какая-либо близость.

Эмма спустилась по лестнице – на этот раз без приключений, – неся стопку белого постельного белья и пуховое белое одеяло.

– У вас есть дрова? – спросил Райдер, избегая смотреть на Эмму, на ее губы, мысли о которых вдруг стали преследовать его все настойчивее.

Эмма объяснила. Райдер оделся, взял фонарь. Ночь настала холодная и темная. Ветер вперемешку со снегом бил ему в лицо, но Райдер был рад холоду, от которого его мысли начали проясняться, возвращая начавшее было теряться в доме ощущение реальности.

Он сходил к поленнице несколько раз, чтобы наполнить дровами стоящий в доме ящик для дров, – их хватит на пару дней, если не дадут электричество. По крайней мере, так объяснял себе Райдер очередной поход на улицу, хотя причина крылась в другом. Каждый раз, когда он входил и видел уютно свернувшуюся под одеялом Эмму, в сердце его колола игла, словно он был обязан сделать что-то, чтобы хотя бы раз в жизни у нее было Рождество, о котором она так страстно мечтает!

Это были совершенно необъяснимые мысли, и именно они вынуждали Райдера раз за разом покидать дом, в результате чего его одежда промокла и ему пришлось дойти до машины, чтобы взять свои вещи. Сделал он это неохотно, так как эту уступку можно было принять за желание остаться под этой крышей не на одну ночь…

В старом доме оказалась только одна ванная комната, и в ней уже было холодно. Райдер заметил новую ванну и явно отремонтированный пол вокруг нее. Осмотрев все более внимательно, он был готов почти со стопроцентной уверенностью сказать, что совсем недавно ванна провалилась сквозь пол. Да, Эмме явно не помешает помощь, так как содержание такого дома, да еще одной, сопоставимо с каторжными работами.

«И что заставляет ее так за него цепляться?» – уже не в первый раз недоуменно подумал он, переодеваясь в пижамные брюки и свободную рубашку.

Спустившись вниз, он заметил, что на Эмме тоже пижама – фланелевая, бледно-розового цвета, с белыми ангелами. В этой простой, добротной одежде не было ничего сексуального, и Райдер позволил себе облегченно выдохнуть. Белое одеяло высилось на диване, словно сугроб, но сама Эмма сидела у камина спиной к нему.

Райдер подошел ближе. Эмма разливала по чашкам горячий шоколад. Когда она протянула ему шоколад, он не смог отказаться. Теплая чашка приятно грела ладони, и у Райдера возникло странное чувство, которому он не сразу смог дать название. Словно он…

Словно он вернулся домой.

– Наверное, тяжело приглядывать за маленьким ребенком? – нарушила молчание Эмма. Она забралась на диван, укрылась одеялом и маленькими глоточками пила свой шоколад.

Райдер невольно напрягся. Этот вопрос мог повлечь за собой другие, а он точно знал, что не готов на них отвечать.

Что он мог сказать? Что не спас своего брата, когда мог бы? Что из-за этого его племянница растет без родителей? Вряд ли это подходящее начало для любого разговора, чтобы скоротать вечер, когда больше нечем заняться. И все же… Все же именно об этом ему хотелось говорить! Может, он так долго носил всю боль в себе, что теперь наступила пора выговориться?