Комната бабочек

Мои глаза скоро привыкли к полумраку, и я разглядела очертания крикетных бит и крокетных ворот, которые папа хранил здесь, тут же стоял оружейный шкаф, но в него папа строго запретил мне заглядывать. Глянув на поднимавшуюся наверх лестницу, я замерла в мучительной нерешительности. Если Дейзи оставила незапертой нижнюю дверь, то, возможно, и папин тайный кабинет тоже остался открытым. Мне так захотелось увидеть, что же там хранится, ужасно захотелось…

В результате победило любопытство, и я быстро, пока не вернулась Дейзи, взбежала по винтовой лестнице. Достигнув верхней площадки, я взялась за шаровидную ручку массивной дубовой двери и повернула ее. Да, Дейзи точно не заперла ее, потому что дверь открылась, и вот, переступив через порог, я оказалась в папином тайном убежище.

Там витал какой-то химический запах, дневной свет освещал тянувшиеся по кругу стены, прорезанные только что вымытыми Дейзи окнами. На участке стены прямо напротив входа поблескивало за стеклом множество разных бабочек адмиралов обширного семейства нимфалид. Помещенные в застекленную позолоченную раму, они располагались там друг за другом, по четыре экземпляра в каждом ряду.

Я подошла поближе, пребывая в недоумении и удивляясь, почему эти бабочки остаются столь неподвижными и чем же они питаются в своем застекленном заточении.

Потом я разглядела головки булавок, которые прикалывали их к заднику. Оглядев всю комнату, я обнаружила, что все ее стены покрыты бабочками, которых мы ловили годами.

Вскрикнув от ужаса, я сбежала по лестнице и выскочила из Башни в сад. Заметив шедшую от дома Дейзи, я забежала за Башню и скрылась в окружавшем ее парке. Убежав достаточно далеко, я опустилась на корни огромного дуба и перевела дух.

– Они мертвы! Мертвы! Мертвы! Как же он мог обманывать меня? – рыдая и всхлипывая, вопила я.

Я долго просидела под деревьями, пока наконец не услышала призывный голос Дейзи. Мне хотелось только спросить папу, зачем он убивал их, ведь они такие красивые, и зачем развесил их на стенах, как трофеи, неужели ему хотелось видеть их лишенную жизни красоту.

Ладно, пока он воевал, и я никак не могла задать эти вопросы, однако, доверяя ему, я должна была считать, что у него имелась весьма серьезная причина для этих убийств в нашем королевстве бабочек.

Поднявшись с корней, я медленно побрела к дому, не в силах придумать никаких объяснений. Я понимала, что ни за что в жизни не захочу больше войти в эту Башню.

Адмирал-хаус Сентябрь 2006 года

Куст бабочек (Buddleja davidii[9])

Глава 1

Поузи дергала морковь в огороде, когда в недрах ее куртки зазвонил мобильный телефон. Вытащив трубку из кармана, она приняла звонок.

– Привет, мам. Надеюсь, не разбудил?

– Бог ты мой, нет, а если бы и разбудил, твой голос мне всегда приятно слышать. Как живешь, Ник?

– У меня все нормально, мам.

– Чем радует австралийский Перт? – выпрямившись, спросила Поузи и, выйдя из огорода, направилась к дому.

– Как раз начинает прогреваться, когда у вас в Англии начинает холодать. А как у тебя дела?

– Прекрасно. Как ты понимаешь, здесь ничего особенно не меняется.

– Слушай, я ведь звоню сообщить, что в конце этого месяца собираюсь приехать домой.

– О, Ник! Какая чудесная новость. После стольких лет…

– Да, десяток лет уже пролетел, – уточнил ее сын. – Пора домой, ты не возражаешь?

– Естественно, не возражаю. Просто в восторге, дорогой! Ты же понимаешь, как я успела соскучиться.

– И я тоже, мам.

– Надолго приедешь? Может, задержишься и станешь почетным гостем на моем семидесятилетии в следующем июне?

– Посмотрим, как пойдут дела, но даже если я решу вернуться сюда, то обязательно прилечу снова на твой юбилей.

– Ладно, хочешь, чтобы я забрала тебя из аэропорта?

– Нет, не беспокойся. Я собираюсь на пару дней задержаться в Лондоне, остановлюсь у друзей, Поля и Джейн, разберусь там с делами, а потом, когда планы прояснятся, позвоню тебе и приеду в Адмирал-хаус повидаться.

– Жду не дождусь, дорогой.

– Я тоже, мам. Так давно не виделись. Мне пора отключаться, но скоро я опять свяжусь с тобой.

– Ладно. Ох, Ник… мне просто не верится, что ты приедешь домой.

Он уловил странный оттенок в ее тоне.

– Мне самому не верится. Очень люблю тебя, позвоню, как только разберусь с делами. А пока до свидания.

– Пока-пока, дорогой.

Ослабев от волнения, Поузи опустилась в старинное кожаное кресло рядом с кухонной плитой.

У Поузи было двое сыновей, но именно о детстве Ника у нее сохранились самые яркие воспоминания. Возможно, из-за того, что он родился вскоре после трагической смерти своего отца, Поузи всегда чувствовала, что Ник полностью ее дитя.

Его преждевременное рождение – почти наверняка ускоренное ужасным шоком от столь трагической потери Джонни после тринадцати лет брака – подразумевало, что Поузи, имея на руках трехлетнего Сэма и новорожденного Ника, не имела права долго предаваться скорби.