Комната 24

Честное слово, не знай я точно, что Светлозара может меня видеть, решила бы, что она шарлатанка. Голос такой же успокаивающе-медовый, теплый взгляд. Да и возраст у нее такой – в самый раз. Слегка за тридцать, но далеко до сорока. В наши дни именно ангельская внешность самая опасная.

- Вы что-то говорили про Тату…

- Верно. Я так понимаю, Тата – ваша младшая дочь.

- Была.

- Была.

Они молча смотрела друг на друга. Мама пыталась понять можно ли доверять незнакомому человеку. И если нет, то не успела ли та уже что-нибудь украсть. А Светлозара просто держала маму за кисть, будто все еще считала ее пульс и миролюбиво глядела ей в глаза.

- Вы верите в существование души?

- Конечно!

- Сейчас ваша младшая дочь – странствующая душа. Она не знает покоя, так как «привязана» к вам. Она считает, что обязана быть с вами. Из-за этого она не идет дальше по ступеням развития.

- Где она?

- Я здесь, мам.

- Она стоит справа от меня и тоже смотрит на вас.

- Таточка, - прошептала мама и снова заплакала. – Моя маленькая девочка.

Я всегда считала несправедливостью, когда родители хоронят своих детей. Не важно по каким причинам. Важен сам факт. Близкие должны быть рядом. В идеале, никто не должен умирать. Ну и рождаться, наверное, тогда тоже. Нет, нет. Абракадабра. Рождаться должны, но не должны умирать. Жить вечно – антиутопия.

Мама плакала, прижимая к лицу ладони и платок. Я чувствовала ее боль, почти осязала. Чувство одиночества, потери, скорбь. Она размышляла примерно так: юное дитя, еще не успевшее толком пожить – как можно было лишать сие дитя жизни? И, черт возьми, я с ней согласна.

Позвонили в дверь. Мама вздрогнула. А вот я напряглась.

- Кто это? Ты кого-то ждешь?

- Вы знаете кто это? – Продублировала мой вопрос Светлозара. – Вы кого-то ждете?

- Да. Это Даша… Старшая сестра Таты.

Я бы предпочла, чтобы она вообще не была мне родственников. Тем более сестрой, но как говорится, от блох один шампунем не отделаешься.

Мама тяжело встала с дивана, но я кинулась ко входу ей наперерез.

- Нет! – Воскликнула я. – Я не допущу, чтобы эта мразь сюда зашла!

- Тата, - недоуменно позвала ясновидящая. – О чем ты говоришь?

Но она сама не успела заговорить. Я подлетела к входной двери. Пред мысленным взором встали все мои воины, а так же их символы. Я вспомнила, как мне говорили, что я могу воспользоваться их помощью на расстоянии. Достаточно нанести символы.

- Прошу вас, Айс, Рита, помогите! – Взмолилась я, ногтем карябая символы на кожаной обивке двери. – Не допустите Дарью Валерьевну в этот дом. Пусть даже нога ее не сможет переступить через порог этого дома!

- Мам? – Послышался неуверенный голос по ту сторону двери. – Ты не откроешь? Это я – Даша! Сегодня я одна. Ты уж прости, дети утомились после похода в театр… Мам?!

А я продолжала, как мантру, повторять свою мольбу.

Одновременно с этим мама безуспешно пыталась открыть дверь.

- Дашунь, - крикнула мама, - кажется, дверь заклинило. Погоди, я вызову кого-нибудь.

- Не надо никого вызывать, - откликнулась та, - я сейчас вызову Кирилла.

Светлозара с напряженным лицом стояла позади нас. В конце конов, она подошла ко мне и отвела чуть в сторону.

- Что ты делаешь?

- Не впускаю эту дрянь сюда. Вы не знаете сколько всего плохого она сделала нашей семье. Ноги ее тут не будет.

- Но судя по всему уже была.

Ясновидящая заставила меня осмотреться по сторонам. Кажется, она была права. Обстановка вокруг слегка изменилась. Появились новые атрибуты. Чувствовалась инородная рука. Рука Дарьи Валерьевны.

- Твоя смерть их сблизила, - прошептала Светлозара. – Их отношения налаживаются, крепнут. Твоя мама общается с внуками. Их жизнь идет дальше. И твоя должна.

- Я не уйду, - как заведенная повторяла я, спиной прижимаясь к двери, в которую колотила сестра-враг. – Я не могу ее бросить.

- Ты и не бросишь, - успокаивающе говорила ясновидящая. – Она не останется одна. Она больше не одинока. Разве ты не видишь? Отпусти ее. Позволь ей жить дальше.

Я вжалась в дверь, переводя взгляд с мамы – безуспешно пытавшейся открыть дверь, но замок нещадно клинило – на колдунью. Кажется, обе из них хотели мне добра.

- Это Тата не впускает вашу старшую дочь, - обратилась женщина к моей маме. – Она не доверяет ей. Убедите ее, что все в порядке. Ведь ваша жизнь постепенно входит в новую колею, разве я не права?

- Правы, - изумленно ответила мама, перестав бороться с дверью.

Теперь она стояла и со сведенными бровями осматривала дверь. Будто я пылинка, которую она могла разглядеть.

- Тата? – Прошептала мама.

- Я здесь, - ответила я и Светлозара вторила мне, будучи своего рода переводчиком.

- Мне тебя очень не хватает.

- Мне тебя тоже.

- Но Даша изменилась. Твоя смерть всех нас изменила.

- Как же?

- Даша больше не изменяет Кириллу. Она плотно занялась детьми. Они не растут больше, как сорняки. Они такие умнички, ты бы их видела. А растут, как на дрожжах, - с улыбкой прошептала мама. – С тобой я старалась не думать об этом. Но теперь, они – моя семья. И я очень, очень сильно их люблю. Я уверена, ты бы тоже их полюбила.

Мама быстро стерла слезы, бегущие по щекам.