Комната

Ма пытается повернуть ручку двери и морщится, наверное, у нее заболело запястье. Она поворачивает ручку другой рукой, и мы выходим в длинную комнату с желтыми стенами, с окнами вдоль одной стены и дверями — с другой. Обе стены — разного цвета. Это, наверное, такое правило. На нашей двери прикреплена золотая цифра «семь». Ма говорит, что в другие комнаты заходить нельзя, потому что они принадлежат другим людям.

— Каким другим людям?

— Мы их еще не видели.

Тогда откуда она о них узнала?

— А мы можем смотреть в боковые окна?

— Да, окна сделаны для всех.

— А мы — тоже все?

— Да, все — это мы и другие люди.

Всех других здесь нет, только мы с Ма. На окнах нет жалюзи, которые перекрывали бы нам обзор. В окна видна совсем другая планета — здесь больше машин. Они зеленые, белые и одна красная. Еще я вижу покрытую камнем площадь, по которой движутся какие-то предметы. Это люди.

— Они крошечные, как феи.

— Нет, просто они очень далеко от нас, — объясняет Ма.

— А они настоящие?

— Да, такие же, как и мы с тобой.

Я пытаюсь поверить, но это очень трудно. Я вижу женщину, которая совсем не настоящая. Я понял это потому, что она серого цвета, — это статуя и к тому же вся голая.

— Пойдем, — говорит Ма, — я умираю с голоду.

— Я только…

Она тянет меня за руку. Потом мы не можем идти дальше, потому что вниз идут ступени, их очень много.

— Держись за поручень.

— За что?

— Вот здесь, за перила.

Я хватаюсь за перила.

— Спускайся сначала на одну ступеньку, потом на другую.

Я боюсь, что упаду, и сажусь на ступеньку.

— Ну хорошо, можно и съехать, — говорит Ма.

Я съезжаю на попе сначала на одну ступеньку, потом на другую и еще на одну, и мой халат распахивается. Какая-то крупная женщина быстро-быстро бежит вверх, словно летит, но это не птица, это — человек во всем белом. Я утыкаюсь лицом в мамин халат, чтобы она меня не увидела.

— О, — говорит женщина, — надо было позвонить.

— Во что, в колокольчик?

— Кнопка вызова как раз над вашей кроватью.

— Мы и сами справились, — отвечает Ма.

— Меня зовут Норин, я сейчас дам вам новые маски.

— Ой, я про них совсем забыла, — говорит Ма.

— Надо было мне принести их вам в комнату.

— Ничего, мы уже спускаемся.

— Отлично, Джек, хочешь, я позову санитара, чтобы он отнес тебя вниз?

— Не надо, — говорит Ма, — пусть спускается своим способом.

Я съезжаю на попе еще на одиннадцать ступенек. Внизу Ма завязывает мне халат, и мы снова становимся королем и королевой, как в «Лавандово-голубом». Норин дает мне новую маску для лица. Она говорит, что она — медсестра, что приехала из другой страны, называемой Ирландией, и что ей нравится мой хвост. Мы входим в огромный зал, уставленный столами, я никогда не видел так много столов с тарелками, стаканами и ножами. Один из них бьет меня в живот, я имею в виду стол. Стаканы прозрачные, как и у нас.

Это похоже на планету в телевизоре, люди вокруг нас говорят «Доброе утро», и «Добро пожаловать в Камберленд», и еще «Поздравляем», только я не знаю с чем. На некоторых — точно такие же халаты, как и на нас с Ма, на других — пижамы или форменная одежда. Большинство — большого роста, но волосы у всех совсем не такие длинные, как у нас. Они двигаются очень быстро и неожиданно оказываются со всех сторон, даже сзади. Они подходят очень близко, у них много зубов, и пахнут они совсем по-другому — какой-то мужчина с заросшим бородой лицом говорит мне:

— Эй, парень, да ведь ты теперь герой.

Это он говорит обо мне. Я не смотрю на него.

— Ну как, нравится тебе наш мир?

Я ничего не отвечаю.

— Правда, хорош?

Я киваю. Я крепко держусь за мамину руку, но пальцы выскальзывают, потому что они почему-то стали влажными. Ма глотает таблетки, которые приносит ей Норин. Я замечаю голову, постриженную ежиком, это — доктор Клей без маски. Он пожимает руку Ма своей рукой в белом пластике и спрашивает, хорошо ли мы спали.

— Я была слишком взвинчена, чтобы уснуть, — отвечает Ма.

К нам подходят другие люди в белых халатах, доктор Клей называет имена, но я ничего не понимаю. У одной женщины все волосы седые и в завитушках, ее называют директором клиники, что означает босс, но она смеется и говорит, что не совсем босс, я не знаю, что тут смешного.

Ма показывает мне на стул рядом с ней, и я сажусь. На тарелке лежит удивительная вещь — вся серебряная, голубая и красная. Я думаю, что это — яйцо, но не настоящее, а шоколадное.

— Ах да, я совсем забыла, что сегодня Пасха, — говорит Ма. — Поздравляю тебя.

Я беру яйцо в руки. Никогда бы не подумал, что пасхальные кролики приходят к людям домой!