Комиссар, или Как заржавела сталь…

«Ножки тоненькие… А жить-то?! Ой как хочется!.. Хорошо устроился пацанчик! Тут тебе и тепло, и покой с бинтами… И спирт!..» – завистливо рассуждал я, одновременно надевая принесённую солдатскую форму…

Выйдя на коридорную пролётку, оглядел себя нового в настенном зеркале: «Огурец, блин!..» Провёл ладонью по выбритой голове: «Надо маслом натереть бильярду и зайчиков пускать на солнце…» Обернувшись, посмотрел на тёмное окно… Зашёл в фельдшерскую каптёрку и спросил, сколько времени…

– Двадцать два десять! Отбой по части!.. И лазарету тоже!.. – недовольно затараторил санинструктор. – Иди ложись спать, Борисов!.. Дежурный прибежит – по телефону сообщат… Мы тебя разбудим… И не шатайся по медпункту!..

Не раздеваясь, «батутным прилягом» плюхнулся на койку. Скрип кроватных пружин несколько секунд перемешивался со звуками кряхтений, урчаний, тихого похрапывания… Кто-то провокационным трубачом в тёмном углу палаты мажорным пуком прогорнил ложную «Зарницу»… «Однако ж!.. Носики-курносики сопят…» – с ухмылкой напел про себя мотивчик хитовой песни Валентины Толкуновой…

– Подъё-ом!.. Борисов! Подъём! – фельдшер с торопливой нервозностью тряс меня за плечо. – Быстренько протирай глаза и дуй к штабу!.. Там! У крыльца! Тебя ждут Зверюгин и Леденцов!..

– Слышь, сестричка?! А он что?! Намеренно фамилию изменил?! Ну Зверев… Ну Зверобоев… Ну, бл…! Не слышал я такой фамилии!.. Ему с таким погонялом! Лет семьдесят назад! Сподручней было б в Семёновских войсках служить! Иголки под ногти комиссарам запихивать!..

– Не морочь мне голову, Борисов! Нам всё равно, Зверюгин или Барсюгин… Лишь бы человек был хороший… – томно, распевно выговаривая, урезонил меня еврейчик… – Поторопись давай к штабу! А то неприятности схлопочешь!..

– Всё равно лизать не брошу… Потому что он хороший…

– Ты! На что это намекаешь, солдат?! – дёрнувшись всем телом, взвизгнул он.

– На плюшевого мишку… Которого у тебя в каптёрке видел… Почаще тренируйся на нём уколы делать… А то вчерась в процедурной… солдатик так орал! Что я, со сна очнувшись… подумал… что нахожусь в камбоджийских джунглях… Ну! Покедова, фельдшерюга! Не поминай лихом!..

– Катись отцеля, хам!..

Выйдя на крыльцо санчасти, глубоко вдохнул ещё прохладный утренний воздух, постоял, опершись на перила, подавляя засос тревожной прострации… Видимо, не случайно америкосы во многих кинофильмах вопят: «Хьюстон! Хьюстон! У нас проблемы! Спасайте наши задницы!..» Чирикая, пролетела воробьём под пилоткой паникёрская афоризма чужеземных обстоятельств…

«Левой… Левой, солдат… Не выказывай беспокойства…»

Подходя к штабу части, увидел стоящих у автомобиля двух офицеров: капитана Зверюгина и того самого – старшего лейтенанта Леденцова. Высокого и атлетически сложённого. Старлей весь был с головы до ног в военном индпошиве. Офицерская фуражка с «пиночетовской» высокой тульёй и с лакированным костяным козырьком. Шерстяное английское сукно формы. Чулочным обтягом в голенищах, блестящие сапоги… «Наверное, из солдатской кожи…» – чёрным сарказмом невзначай вылетело шёпотом из уст оценочное заключение…

Остановившись, быстро оправил форму и строевым шагом подошёл к офицерам, чётко, с пристуком каблука сапога, отдав им честь…

– Товарищ капитан! Рядовой Борисов! По вашему приказанию прибыл!..

Офицеры медленно, с ухмылками, осмотрели меня. Прервав «обглядную» паузу, капитан, слегка кашлянув в кулак, произнёс:

– Рядовой Борисов! Поступаешь в распоряжение старшего лейтенанта Леденцова!..

– Разрешите, товарищ капитан, задать…

– Отставить, рядовой! Будешь много задавать вопросов – поедешь в трубопроводную ассенизаторскую часть! Слоником служить! Не расставаясь с противогазом! Так что! Шагом марш в машину! Старший лейтенант Леденцов, Георгий Львович, будет задавать тебе вопросы!..

В машине я перекинулся парой фраз с шофёром. Кто из какого «зоопарка» родом, о том о сём, солдатском… Офицеры ещё минут пять курили и смеялись, обсуждая что-то неординарное. Затем Леденцов сел в кабину на переднее сиденье и нарочито хлопнул дверью…

– Поехали отсюда! Смерть колымагская! Заводи бибику!.. – рявкнул он водителю-киргизу, с которым я успел познакомиться…

Поначалу ехали молча. Выехав на МКАД, Леденцов, не оборачиваясь, повёл разговор:

– Взял я к себе тебя, Борисов, не за художественный авангард… Таких, бл…, Бендеров в любой части хватает… Поэтому… заруби себе на носу! Такая культяпная гамадрилья! У меня в роте не проскачет! На хитромудрую задницу! У нас найдётся ключ – хрен с винтом!..

– Так у меня же гайка на пупчике, товарищ старший лейтенант…

– Ты про чё это пискнул, солдат?! Какая гайка?!

– Отверну – и жопа отвалится… – улыбаясь, глядя в боковое окно, брякнул я…

– Шутишь?! С огрызмом шутишь! Это хорошо!.. Не прогадал я в тебе, Борисов, когда просматривал твоё «Личное дело»… Так вот! Ты слушай, солдат, и больше не перебивай!.. Скоро приедем в часть… Зайдём уведомлением в штаб… Опосля в роте перед строем представлять тебя будем…

Затаив дыхание, я слушал Леденцова, побаиваясь даже ёрзнуть на сиденье, чтобы смягчить толчки, броски, удары от ухабистой дороги…