Комики мирового экрана

Зрители хохочут над похождениями хитрого Паташона на поприще корабельного кока. Хохочут над отчаянными попытками нескладного Пата справиться с матросскими обязанностями. Хохочут, когда команда по приказанию выведенного из себя шкипера решает проучить Пата: его обвязывают канатом и швыряют за борт. Захлебывается в быстрых волнах долговязый неудачник. И вдруг — тишина в зрительном зале, та тишина, когда еще болит от смеха живот, а к горлу уже подступает непонятный ком. Когда же наконец вытаскивают на палубу промокшего до нитки Пата и Паташон кладет его голову себе на колени и гладит слипшиеся волосы, и целует, и бросает испепеляющие взоры на матросов, мы испытываем чувство острой горечи. Через секунду вновь начинается каскад очень и очень смешных эпизодов, и мы снова смеемся, но то чувство таится где-то в подсознании и не исчезает. Это происходит не в силу особого драматизма коротенькой сценки, но потому, что вдруг обнажилась трагическая незащищенность героев, весь драматизм их борьбы за человеческое достоинство, в котором им с глумливой ухмылкой отказывают «порядочные».

ОН, ОНА И ГАМЛЕТ

Иногда, очень редко и очень ненадолго, Пата и Паташона что-нибудь разлучает. В фильме «На постое» их призывают в армию. Поначалу друзей определяют в разные подразделения, и лишь ценой неимоверных усилий им удается соединиться вновь.

В картине «Наши друзья зимой» Пат уныло подметает двор и чистит конюшню, в то время как Паташон, приглянувшийся хозяйке постоялого двора, жиреет на ее хлебах и корчит из себя важного барина. Но проходит несколько дней, и, взявшись за руки, закинув за спину узелки с немудреным скарбом, они уходят от душного, постылого благополучия, едва не стоившего им дружбы, навстречу новым приключениям.

Пат и Паташон нередко ссорятся, с детской горячностью припоминая обиды. Но ссоры их кончаются так же внезапно, как и начинаются. Ведь самое главное, что определяет их отношения, их нравственную силу, — это дружба. В дружбе обретает каждый из них силы жить и бороться, верить в людей и радоваться рассвету, встреченному в пути... Карел Чапек писал: «Они составляют пару, и в этом все их остроумие, юмор, трогательность. Для них это целое мировоззрение...»

СОЛНЦЕ, ЛЕТО И СТУДЕНТКИ

НАШИ ДРУЗЬЯ ЗИМОЙ

Заслуга Лауритцена как подлинного автора и создателя ставших классическими образов Пата и Паташона бесспорна. Что касается собственно режиссерского решения его фильмов, то оно всегда очень просто, подчеркнуто просто и непритязательно. Лауритцен как бы демонстративно отказывается от утонченного изящества изобразительного ряда, свойственного большинству его соотечественников, того формального совершенства, за которым нередко скрывается вялость мысли и ремесленническое равнодушие. Число персонажей комедии сравнительно невелико, суть их ясна и не требует сколько-нибудь глубокого психологического раскрытия характеров. Все просто, как в балаганном представлении. Властная мегера-хозяйка, которую всегда играет одна и та же актриса — Ольга Свендсен; влюбленные — веселые и славные молодые люди; несколько хорошеньких девиц, подружек влюбленной. И наконец, чисто эпизодические, по большей части комедийные «отрицательные» персонажи, на фоне которых особенно выделяется «положительность» Пата и Паташона. Вообще о пародийном элементе в фильмах Лауритцена следует сказать особо. Он часто ускользает от внимания зарубежного зрителя, поскольку касается специфически датских явлений. Лишь вспомнив пресловутую серию фильмов «Торговля белыми рабынями», можно в полной мере наслаждаться той ехидной издевкой, с которой в ленте «Алло, на горизонте Африка» пародируется датская мелодрама — в эпизоде, где Пат и Паташон расстраивают козни коварного капитана, намеревавшегося выгодно продать африканскому царьку случайно попавших на борт его корабля девушек. Лишь имея некоторое представление о провинциальных датских труппах, можно понять безжалостную иронию эпизодов комедии «Он, она и Гамлет», повествующих о постановке шекспировский пьесы в захудалом театрике с его гомерической безвкусицей, ходульностью, истерической патетикой й махровым натурализмом.

Лишь один раз Лауритцен, Шенстром и Мадсен выступили в ином качестве, нежели создатели комедий о Пате и Пата-шоне. Это произошло в 1926 году, когда режиссер осуществил свою заветную мечту— экранизировал «Дон-Кихота» с Шенстромом в роли Рыцаря Печального образа и с Мадсеном как исполнителем роли Санчо Пансы.

Съемочная группа около года работала в Испании, соответствующие эпизоды романа снимались именно в тех местах, где происходило действие; костюмы и реквизит были одолжены в испанских музеях; в массовых сценах принимала участие испанская конница и сотни крестьян; были потрачены баснословные для датского кино суммы. Лауритцен словно взял реванш за столь же баснословную дешевизну своих предыдущих фильмов.

СРЕДИ ДЕТЕЙ ГОРОДА

ОН, ОНА И ГАМЛЕТ