Комендантский год

– И верно, товарищ майор, пусть полежит, – сказал старший лейтенант Рохлин, обхлопал карманы мертвеца, выудил красноармейскую книжку, стал знакомиться с ней, подсвечивая фонарем.

При этом он так гримасничал, словно читал научную фантастику, потом покосился на командира, который обыскивал бесчувственного сержанта.

– Ну и вонища от вас, товарищ майор! Вы хорошо подготовились, с душой, так сказать.

– Использую специальные средства, Рохлин, – ответил майор контрразведки Вадим Зорин, плечистый мужчина с короткими светлыми волосами.

В карманах сержанта нашлись потрепанные документы, удостоверяющие его красноармейскую сущность, сложенные вчетверо листы с печатями комендатуры. Все они были толковые. Спецы из абвера неплохо научились подделывать официальные советские бумаги.

В просторном подъезде царила убийственная тишина. Из квартир никто не высовывался. Глухие персоны тут вряд ли проживали. Все слышали «волшебное» слово «СМЕРШ».

– Наши на местах, товарищ майор, – сказал, поднимаясь, лейтенант Ефремов, молодой, но перспективный, если не убьют. – Подъезд перекрыт, никто не пройдет ни сюда, ни обратно. Тот тип, который сверзился, вообще в хруст, не подфартило ему. А здорово вы сыграли, товарищ майор, восхищаемся мы вами. – В полумраке сверкнули белые зубы, которые не портила никакая махорка. – Водочка-то целебная оказалась? Как же точно вы рассчитали, что к резиденту сегодня связные придут. А ведь те еще артисты, под патруль работали. Надо до такого додуматься!

– Фантазия неисчерпаема, Паша. Если мы хотим чего-то добиться, то должны и в этом их переигрывать. Рохлин, остаешься в подъезде! Пройди по квартирам, успокой жильцов, заодно попроси какое-нибудь тряпье, чтобы прикрыть эти мощи. Наших внизу предупреди, что может нагрянуть милиция. Гоните ее в шею. Вызвать машину, чтобы забрали тела. Ефремов, со мной!

Сержант зашевелился, приходя в себя. Сотрудники контрразведки СМЕРШ с любопытством разглядывали его. Это был явно не юнец, тридцать с серьезным гаком. Лицо усыпали оспины, короткая стрижка обнажала залысины. Сержантская форма была не новой, но еще не заношенной. Лазутчик открыл глаза цвета болотной мути, шумно выдохнул.

Зорин тут же хлестнул его по скуле. Оперативники перевернули обмякшее тело на спину, стянули запястья его же собственным ремнем.

Отворилась дверь девятнадцатой квартиры.

Оттуда высунулся лейтенант Рябышевский, еще один сотрудник третьего отдела, и деловито спросил:

– Водичкой польем?

– Давай.

Лейтенант вынес из квартиры ведро воды, выплеснул на сержанта. Тот задергался, стал браниться сквозь зубы. Рябышевский схватил его за шиворот, придал вертикаль и втолкнул в квартиру.

Окна были плотно задернуты. Работал настенный светильник, озаряющий унылую обстановку.

На продавленном канапе восседал грузный человек в исподнем. Это был Василий Тарасович Белоконь, агент абвера с псевдонимом Гром, по совместительству директор автотранспортного треста.

Руки агента были связаны, он смотрел угрюмо, исподлобья. С разбитого носа на несвежую майку сочилась кровь.

– Что это? – не понял Вадим.

– Первая положительная, товарищ майор, согласно медицинской карте, имеющейся в личном деле, – заявил капитан Пьянков, охранявший преступника. – Он с собой собрался покончить, представляете? Воспользовался тем, что я зевнул, дернулся к прикроватной тумбочке. У него там вазочка, аспирин с пирамидоном, какие-то капсулы. Я и моргнуть не успел. Вроде боров, а такая прыть. Руки-то за спиной связаны, так мордой тянется, губами чмокает. Ей-богу, чуть не проглотил. Я успел подбежать, треснул по затылку. Вазочка отлетела, а он носом в тумбочку…

– Я не понял, – заявил Зорин, озирая расколовшуюся вазу и лекарства, разбросанные по полу. – Ты здесь зевать поставлен?

– Так успел же, товарищ майор.

– Что же вы так, гражданин Белоконь? – осведомился майор. – Готовы даже помереть, лишь бы уйти от ответственности. Не пройдет у вас такой номер. По крайней мере сейчас. Потом – пожалуйста. Мы с удовольствием исполним ваше желание, можем даже разнообразить методику. Но сейчас вы нам нужны живым. Что с вами, Василий Тарасович? Смотрите на меня как с иконы.

– Да пошел ты, майор!.. – Белоконь опустил голову, слизнул каплю крови, скатившуюся на губу.

Ефремов втолкнул в гостиную сержанта. Ноги пленника подгибались, сползали штаны, оставшиеся без ремня.

«А что я сделаю? – красноречиво говорил взгляд молодого лейтенанта. – Не буду я ему штаны подтягивать».

Ряженый сержант отрешенно смотрел в пространство. Белоконь поднял на него глаза и быстро опустил. Бледность расползлась по обрюзгшей физиономии.

– Знаете этого человека, гражданин Белоконь?

Директор автотранспортного треста покачал головой.

– Не знаю и знать не хочу. Кто это?

– Как кто? Это ваш связной. К сожалению, выжил только он. Других живых персонажей мы предъявить вам не можем. Вы же этого гражданина сегодня ждали?

– Я его не знаю.