Комендантский час

— Боюсь, моя королева, действовать придется иначе.

— С чего вдруг?

— В его организме отсутствует второй контур.

Толстуха перевела взгляд с меня на своего подручного. Долгий и недобрый.

— Я обнаружил это уже после захвата. На обратном пути, когда менять курс было поздно.

Забавно, но он вовсе не оправдывается. Бесстрастно поясняет свои действия, не более того. И даже если «их величества» начнут метать молнии, по челу лысого воина вряд ли пробежит хоть одна тучка.

— Ты понимаешь, о чем говоришь, Рихе?

— Нет, моя королева. Моей компетенции недостаточно для принятия решения на сей счет.

А теперь, похоже, насмешничает. Так, чуточку. Но это могу заметить только я, потому что сейчас он смотрит не на женщину, а на меня. Глаза в глаза.

А органы зрения у мужика, кстати, обыкновенные. Зрачки, радужки, белки — все как у людей. Вот с осьминогом разобраться куда сложнее. Но чем-то эта тварь определенно мигает. Когда не шевелится.

— Изъят?

— Крайне маловероятно. При изъятии остались бы следы, а их… Не найдено. Ни естественного, ни искусственного.

Женщина-колобок качнулась из стороны в сторону:

— Мы терпеливы, Рихе?

— Несказанно, моя королева.

— Нам думается, ты об этом забываешь.

Мужчина опустил подбородок. Видимо, обозначая таким образом покорность и смирение, которых нет и в помине.

— Разве в сорняке есть иной прок, чем быть пущенным на удобрения?

— Вы правы, моя королева. Однако…

— Однако? — Толстуха подошла ближе и уставилась на своего подручного снизу вверх.

— Возможно, весь расчет построен именно на бесполезности.

— Расчет чего?

— Задуманного плана.

Помолчала. Качнулась назад и снова вперед. Как ванька-встанька.

— Ты слишком сложно думаешь, Рихе. Нами была указана цель. А что корсар наших величеств должен делать с целью?

— Ловить и хватать.

Женщина удовлетворенно кивнула. Наверное, потому что авторство незамысловатого девиза принадлежало лично ей.

— Ты поступил иначе.

— У цели обнаружился союзник, моя королева, и я…

— Убежал.

— Отступил.

Если у кого из них и адово терпение, то явно у мужика: другой на его месте либо давно послал разговор вместе с собеседницей к черту, либо включил режим идиота. А он все еще что-то пытается донести до жирной коровы с газоном на голове.

— Отсюда разница не так уж и заметна.

— Это была ловушка, моя королева. Затрудняюсь лишь сказать, в какой части.

— Ты всегда был мастером оправданий, Рихе. Но сегодня ошибся в выборе того, что может загладить твою вину.

Явно намекает на меня. И я ее понимаю. Надо было для дамы конфеты-букеты с собой тащить, а не… Как там меня назвали? Сорняк?

— У каждой фигуры на доске свое назначение. И если одна из них пропадает, стратегия рушится.

— Нам нет дела до стратегии этих имперских выскочек. Сейчас нет дела. Они еще долго не станут воевать, а брать то, что плохо лежит, можно и просто так. Без долгих размышлений.

Она, конечно, страшна, как черт, и дурковата, но расчетлива. В самом деле, если глобальной угрозы нет, почему бы не хулиганить помаленьку?

— Ты слишком высоко себя ставишь, Рихе. Ты — корсар наших величеств. Мы говорим, ты слушаешь. — Женщина прокатилась еще разок налево-направо, остановилась, снова посмотрела на меня и добавила: — А когда требуется, мы спрашиваем.

— Моя королева желает допросить пленного?

— Мы должны принимать все, что ты приносишь в зубах.

Как-то уныло это прозвучало. Даже обреченно.

Странные у них тут порядки. Взаимозависимость, мучительная и давным-давно опостылевшая. Вроде и видеть друг друга не могут, но то и дело расшаркиваются. Стараясь, правда, побольнее наступить на чужую ногу.

— Ой ты, гой еси, добрый молодец!

Это еще что за фольклорные мотивы? Я для нее настолько допотопный организм?

— Ты какого роду-племени? Из какой бредешь сторонушки?

Стоило бы обидеться, право слово. И выдать какой-нибудь симметричный ответ. Жаль, ничего остроумного в голову не приходит. А с другой стороны, нам не дано предугадать, чем наше слово отзовется: я-то пошучу, а что услышит толстуха? Вот-вот. Нет, лучше вести себя адекватно и на вопросы отвечать безыскусно и по существу.

О чем речь шла? Место рождения и адрес регистрации. Так это мы запросто. Это мы лег…

Противно ощущать, как по спине течет струйка холодного пота. Особенно если причина страха проста и тупа до идиотизма.

Я ведь не могу ответить.

Я не знаю, что говорить.

— Сорняки все такие молчаливые? Или тебе повезло добыть особо редкий экземпляр, Рихе?

Да, я бы, наверное, тоже сейчас веселился от души. Если бы был зрителем, а не участником.

— И почему мы не можем поболтать с ним, как заведено между цивилизованными людьми?

Имейся у меня тот пресловутый «второй контур», беседа явно была бы уже в самом разгаре. Правда, сомневаюсь, что добровольная. В конце концов, если вспомнить формы и методы действий моей родной земной цивилизации…

— Думаю, это всего лишь робость, моя королева. Перед несомненным величием ваших величеств.

Корсар, значит? Он сделал вид, что лизнул. Она — что проглотила. И никто никому не поверил.

— Пощипать ему листочки?

— Как пожелаете, моя королева. Однако…

— Ты снова начинаешь слишком сложно думать.

— Он может чего-то стоить.