Ведь репутацию теряю я!
Платите деньги, или передам,
Иск предъявив, и я вас в руки власти.
Платить за то, чего не получал?
Что ж, арестуйте, коль сошли с ума.
Возьмите плату, пристав: арестуйте. —
Родному брату не простил бы я,
Когда б он стал так нагло издеваться!
Вы слышали? Я арестую вас.
Покуда вам залога не представлю,
Закону должен я повиноваться. [19]
Но эта шутка обойдется вам
Дороже золота всей вашей лавки.
О сударь! Что в Эфесе есть законы,
Вы убедитесь, к вашему стыду.
Есть, сударь, есть корабль из Эпидамна;
Совсем готов и ожидает только
Хозяина, чтоб паруса поднять.
Я, сударь, уж отнес пожитки наши
На борт; купил бальзама, масла, водки.
Корабль готов, попутный ветер дует
От берегов; хозяина и вас
Ждут моряки, чтобы пуститься в море.
Оно и видно, что купил ты водки!
Какой корабль? Зачем он ждет меня?
Да вы меня искать корабль послали.
Я за веревкой посылал тебя,
Ты, пьяница! Зачем она — ты знаешь.
Для петли? Нам не время в петлю лезть.
Найти корабль меня вы посылали.
С тобой я потолкую на свободе
И дам урок внимания ушам.
Беги, бездельник, прямо к Адриане,
Дай этот ключ, скажи, что в сундуке
Том, что покрыт ковром турецким, спрятан
С дукатами мешок; так пусть пришлет.
Скажи, что я внезапно арестован
И должен дать залог. Ну, раб, беги! —
А мы пока к тюрьме пойдемте, пристав.
Какая Адриана? Ах, в том доме,
Где был обед и лезла в жены мне
Грязнуха, трехобхватная кухарка!
Я не пошел бы волею туда,
Да ведь не мы решаем — господа.
СЦЕНА 2
Так соблазнял тебя он, Люциана?
Но что могла заметить ты в глазах:
Серьезность ли иль признаки обмана?
Румянец был иль бледность на щеках?
Как отражали лик его и взоры
Души волненье, сердца метеоры?
Он отрицал твои права над ним.
Из них он не считался ни с одним.
Поклялся, что он чужестранец, путник.
Да, так; он не во всем клятвопреступник.
Тебя любить просила я.
Что ж? Нет?
Моей любви просить он стал в ответ!
Но как?
Звучала пылкой страстью речь,
И, будь честна, могла б она увлечь:
Хвалил красу, мой разум, речь мою…
Уж ты старалась!
Потерпи, молю!
Я не могу, я не хочу; нет боле
Сдержаться сил; хоть языку дам волю.
Ах он урод горбатый и кривой,
С противной рожей, старый и худой,
Порочный, грубый, глупый, неспособный.
С дурною славой и душою злобной!
Но как такого можно ревновать?
С его уходом нечего терять.
Ах! Для меня он будет мил всегда,
Но станет пусть дурным в чужих глазах:
Так птички крик отводит от гнезда; [20]
Его люблю, хоть брань в моих устах.
Скорей сундук… мешок… он ключ вам дал…
Да отдышись!
Я весь в поту… бежал…
Где господин твой, Дромио? Что надо?
Попал он в Тартар… это хуже ада!
Был сцапан дьяволом в прочнейшей куртке,
Чье злое сердце оковала сталь.
Проклятый дьявол! Жалости в нем нет;
Он лют, как волк, и буйволом одет, —
Тот приятель, чьи приветы и объятья жестки,
Кто на улице хватает, ждет на перекрестке;
Как собака, забегает он туда, сюда
И несчастных в ад таскает раньше дня суда. —
Да говори, в чем дело?
Я не знаю, в чем там дело; господин в тюрьме!
Неужели арестован? Кем предъявлен иск?
Кем предъявлен иск, не знаю, не видал я сам,
Но у буйвола он нынче, я сказал уж вам.
Выкуп вы ему пошлете? Деньги в сундуке.
Достань, сестра.
Понять я не могу,
Как, у кого он может быть в долгу.
Он связан обязательством прямым?
Не связан, а скорей окован он
Какой-то цепью… Слышите вы звон?
Звон цепи?
Да нет, часов! Скорей, прошу я вас:
Я шел, так было два; а вот уж бьет и час.
Часы бегут назад? О, что ты говоришь!
От пристава назад невольно побежишь!
Но время не должник: зачем ему бежать?
Оно банкрот: не может долга мгновению отдать. [21]
Оно и вор к тому же: случалось вам слыхать,
Как говорят, что время подкралось, словно тать?
Если так и если пристав попадется на пути,
Как же тут не постараться хоть на час назад уйти?