Комбриг

Гаврилова мне искать не пришлось. Он находился на улице, рядом с дверьми в административное здание артсклада. Стоял и жадно курил «Казбек», по валявшимся невдалеке свежим бычкам было видно, что это далеко не первая выкуренная папироса. Да, видно интендант сильно переволновался и всё ещё находился в растерянности. Вся его привычная жизнь пошла под откос. Твёрдо очерченный в сознании мир рушился и двигался как каток, давя его представления о гуманизме, о правильности инструкций и вбитых в его голову принципах жизни.

Его состояние, казалось бы, должно и на других воздействовать похожим образом, внушать растерянность и подавленность. Но у меня его вид вызвал только злость. Я ни за что на свете не хотел поддаваться этому катку судьбы. Ещё в коридоре, прежде давившая на меня тревога и обречённость, испарились без следа. Засевшая в голове сразу после допроса мысль, — засесть в своих укреплениях и биться там с немчурой насмерть, а там хоть трава не расти, сменилась другой, — нет, надо растрясти этих бестолочей, таких как Гаврилов, будут тысячи. Они как трава поддаются любому дуновению ветерка и так же мгновенно сгорят в огне, распространяя своим бездействием пожар всё дальше. Нет, буду действовать, пускай глупо, нарушая все уставы. Пускай, неточны мои расчёты, но консультироваться не с кем, да и некогда. Нужно тушить пожар не только вёдрами одной моей бригады, а всеми брандспойтами 10-й армии, и если получится, то и всего округа.

Буквально за секунду после моего выхода на улицу, я принял окончательное решение — довериться своим инстинктам и действовать, как авантюрист. К чёрту все условности, буду ставить на психологию. Наверняка же, когда нарушена связь, вокруг начнётся бардак и беспорядок. Противоречивых сведений столько, что всё пребывают в растерянности и будут рады уцепиться за любые, более-менее разумные и последовательные распоряжения, идущие из Москвы. И эти распоряжения вряд ли вызовут сомнения, если будут звучать из бригады РГК. А, что? Я всем известен, как выдвиженец из Москвы. И, как шёпотом передавали мои хорошие знакомые, большинство высшего руководства 10-й армии уверенно, что я протеже самого Сталина. А уж то, что делами 7-го ПТАБРа занимался лично Жуков, известно всем. Особенно это было заметно, когда моей бригаде придали 9 танков КВ. Неслыханный случай, танки, которые по слухам распределял поштучно сам Сталин, направлены в артиллерийскую бригаду, пускай и РГК. Несмотря на противодействие со стороны округа, штаба 10-й армии и 6-го мехкорпуса, танки всё же оказались в бригаде.

Первоначально, после придания бригаде танковой роты КВ, у меня складывались весьма напряжённые отношения с командиром 6-го мехкорпуса Хацкилевичем, а комдив 4-й танковой дивизии Потатуреев, тот и вовсе катил на меня бочку. Конечно! Из 63-х имеющихся в его дивизии танков КВ, девять он был вынужден передать моей бригаде. Но вся это неприязнь и интриги обоих генерал-майоров разом кончились и сменились чувством уважения и доверия. А всё это произошло благодаря моим усилиям по внедрению у них в мехкорпусе новых воздушных фильтров для дизеля В-2. Я в ущерб своей бригаде направил своих специалистов для организации производства новых фильтров в 6-м мехкорпусе. Даже сам изобретатель этой мечты любого настоящего танкиста, Иванов, два дня до своего отъезда в Москву провёл в 4-й танковой дивизии.

Отношения ко мне танкистов изменились настолько, что я даже был приглашён на празднование дня рождения комдива-4 Потатурева. И был там единственным представителем других родов войск. А когда, разомлев от выпитого, я спел песню, запомнившуюся мне из прошлой жизни, «Нас извлекут из под обломков…», то стал для этих суровых людей полностью своим.

Кроме этих мыслей, за те несколько секунд, пока я подходил к Гаврилову, меня посетила ещё одна, безумная. Именно под её воздействием я и задал ему вопрос:

— Слушай, интендант, а на твоём складе имеются снаряды к 152-мм гаубицам?

Не отошедшего от произошедших событий Гаврилова, мои слова ещё больше погрузили в прострацию. Он стоял, глядя на меня своими васильковыми глазами, и молчал. Я хлопнул его по плечу рукой и продолжил:

— Это выстрелы к нашим новейшим гаубицам. Ты же должен быть в курсе, что ими оснащены десять гаубичных полков РГК, которые формируются в лесах под Барановичами. По крайней мере, когда я говорил с командиром 312-го полка Сидоровым, он назвал твой склад, как один из тех, к которым он приписан. Да и 600-й полк, по моим сведениям, имеет отношения к твоему артскладу.

Наконец Гаврилова прорвало, мой вопрос, наконец, достиг его сознания. Но он ответил вопросом на вопрос:

— Товарищ подполковник, а зачем вам 152-мм снаряды, у вас же в бригаде нет ни одного такого орудия?

— Вот, товарищ интендант 1 ранга, теперь мы и добрались, до основной причины, по которой я появился на твоём складе. Ты, надеюсь, знаешь, что мы бригада Резерва Главного Командования?

— Естественно, товарищ подполковник!