Комбриг

Но даже свежий воздух не скоро развеял то состояние бумажного червя, в которое я серьёзно погрузился всего за несколько часов работы в Наркомате. Теперь я искренне сочувствовал чиновникам и штабным работникам. Это какую же надо иметь усидчивость и умение лавировать в переменчивом мире многочисленных начальников, чтобы удержаться в своём кресле хотя бы год. Не жизнь — каторга. По мне уж лучше в атаке погибнуть, чем всю жизнь лизать начальственные зады. Я мечтал быстрее оказаться в Михалово, чтобы там, наконец, сбросить на крепкие, закалённые в канцелярских баталиях плечи Пителина всю эту бумажную мутотень.

Дома моё состояние несколько улучшилось, благодаря Нининой заботливости и ласке. Несмотря на то, что квартира теперь походила на смесь казармы и коммуналки, Нина, игнорируя громкие голоса и хохот, доносящиеся с кухни, прильнула ко мне и начала жадно целовать мою совершенно оштабившуюся физиономию. Потом начала расстёгивать шинель и даже попыталась помочь мне снять сапоги. Но этого я уже не позволил ей сделать, не султан же, в конце концов.

Облачившись в домашние сандалии, я шутливо хлопнул Нину по попке, отправляя в нашу комнату. А сам прошёл на кухню, где так весело отдыхали мои подчинённые, что не услышали шума у входной двери. Они, выставив ополовиненную бутылку водки на стол, безмятежно покуривали. Заметив меня, Бульба попытался спрятать бутылку, но я, молча, покачал головой и кивнул на пустой стакан. Сообразительный интендант всё правильно понял. Протянув руку, он достал из буфета ещё один стакан, поставил его в общий ряд и разлил остатки водки. На каждого из четверых получилось больше пятидесяти грамм. Я, всё так же молча, взял свою дозу, чокнул каждый стоящий стакан и одним махом опрокинул в себя налитую водку.

Только когда остальные опустошили свои ёмкости и немножко закусили, я начал проводить воспитательную работу. Сначала спросил:

— Ну что, болезные, полегчало вам? Нервишки успокоили? Думаете, что залив шары, можно отдалить неизбежное? Наоборот, этим вы только усугубляете наше и так непростое положение.

Пристально оглядев прячущих глаза ребят, я продолжил:

— Вам же известно от меня, от командира, имеющего доступ к разведсводкам, что война разразится этим летом. Сейчас нужно напрячь все силы, чтобы максимально подготовиться. Сами же знаете по Финской, что в боевых условиях пить ни в коем случае нельзя. Из тех, кто пренебрегал этим правилом, выжили только везунчики, остальные давно уже в могилах, или остались инвалидами. А у нас сейчас тоже идёт своеобразная война с бюрократией. Если мы расслабимся и хоть чуть-чуть прогнёмся, то встретим уже настоящую войну с пустыми руками. А выпивка ведёт к самоуспокоению и стремлению двигаться по пути меньшего сопротивления, чтобы кто-то другой всё за тебя решил. Такие «решальщики» всегда найдутся, но почему-то они ближе, чем на НП дивизии не появляются. А мы за их решения и планы платим кровью…

Я безнадёжно смолк, оглядев своё воинство, поскольку не заметил и тени раскаяния на их довольных физиономиях, прямо говорящих:

— Болтай, болтай, тебе по должности это положено, но мы-то знаем, что нам нужно для победы!

Что тут скажешь, когда я и сам чувствовал, как алкоголь позитивно воздействовал и на мои нервы. По крайней мере, завтрашний день в административном аду уже не так меня пугал. Да и беспокойство, что я чего-то не успею сделать в Москве, уже не казалось столь трагичным. Подумаешь, не удастся пробить все бюрократические препоны, ну и что? Всё равно в Михалово будет ждать Пителин, вот пусть он и разгребает это дерьмо. А ты лучше передохни эти последние деньки. Кто знает, когда ты ещё сможешь увидеть Нину.

Но перед глазами почему-то возникла совсем другая картина, как несколько ублюдков, одетых в немецкую форму, срывают одежду с Нины. А потом, разложив её на каких-то мешках… Страшно скрипнув зубами, я совершенно неожиданно для ребят, жёстким голосом произнёс:

— Так вот, с сегодняшнего дня в моей бригаде — никаких выпивок. Если кого застукаю — невзирая на прошлые заслуги, карать буду беспощадно. А вы знаете, что слов на ветер я не бросаю. Асаенов, а ты сегодня меня очень удивил. Ты что, собираешься и автомобилем управлять в таком состоянии?

За Шерхана ответил Бульба. Он, кряхтя, поднялся с табуретки и, желая отвести гнев от товарища, произнёс:

— Товарищ комбриг, я зачинщик этой посиделки. А старшему сержанту я приказал на ночь остаться здесь, и машину поставить рядом с подъездом. Завтра утром нам нужно выехать в шесть часов, чтобы успеть на заводе в Подлипках встретится со всеми нужными людьми. А застать их в одном месте можно только на утренней планёрке в заводоуправлении. Кстати, товарищ подполковник, а вы не видели, как мы оборудовали одну из ваших комнат?

Уже остывая, но всё ещё недовольным тоном, я ответил:

— Ничего я не видел, как зашёл и услышал ваш гогот, сразу направился сюда, даже с женой не успел словом перемолвиться.

— Тогда пойдёмте, я вам всё покажу, — тут же предложил Стативко.