Комбат Ардатов

Со Щеголевым должно было быть легко — они могли понимать друг друга с полуслова: фронтовой опыт у них был одинаков. Приглядевшись совсем немного, какие-то десяток минут к Щеголеву, Ардатов спокойно решил, что на Щеголева можно положиться, почти как на самого себя. К тому же Щеголев оказался еще спокойным человеком, и это тоже было приятно — в его присутствии Ардатов не нервничал.

В общем, день складывался, прикинул Ардатов, неплохо, — он удачно проскочил переправу, удачно же выбрался из набитого частями и беженцами Сталинграда, удачно подъехал хороший отрезок пути на полуторке, удачно и выскочил из нее из-под «юнкерса». Больше того, шофер одарил его продуктами. Но главным, конечно, была рота, которую он собрал тут, у ручья.

«Человек пятнадцать! — заверил он сам себя, вспоминая лица фронтовиков, их медали и нашивки за ранения. — Никак не меньше. А, может быть, больше — двадцать!» Двадцать фронтовиков на роту — это было немало, очень немало — один на четверых-пятерых необстрелянных. Оставалось лишь за ночь привести роту в батальон. «Черт не выдаст, свинья не съест! — подумал Ардатов, имея в виду, конечно, немцев. — Доберемся. Целая ночь впереди. Если километров по пять в час, можно отмахать, учитывая привалы, все двадцать пять. Вряд ли и нужно столько. Лишь бы не сбиться, выйти к тылам дивизии, а там, до полка — чепуха…»

— В эту ночь неважно — найдем полк или нет. Задача — соединиться с любой частью. К кому-то примкнуть. Сплошного фронта нет. Если немцы выйдут на нас, они нас раздавят. У нас и по три десятка патронов не наберется на человека, — объяснил Ардатов Тырнову и Щеголеву.

Они стояли на мосту, над родником, над спящими, и было слышно, как кто-то тяжело дышит во сне и как во сне разговаривает.

— Нюша! Ню-ю-ша! — звал кто-то. — Где маргарин?

— Синус острого угла равен косинусу, помноженному… Я — знаю, я знаю, я учил, Владимир Владимирович, — жарко уговаривал во сне Чесноков своего учителя, и Ардатов представил себе, что этот Владимир Владимирович сейчас влепит «неуд» Чеснокову, который, наверное, стоит у доски, и подумал, что, наверное, Нюше хорошо жилось с мужем, если так ласково он звал ее сейчас.

— Где вы видели наших? — спросил Тырнова Ардатов. — Где ближе всего их видели? Надо примкнуть до рассвета. Может, придется закапываться.

Тырнов, вытянув руку, показал:

— Там. Надо на эту звезду. Мы видели и пушки.

— Пушки? Это хорошо! — Ардатов зашел за спину Тырнова и через плечо посмотрел вдоль его руки на звезды. — Второй величины, так? Справа вверх над ней очень яркая, а сразу под яркой две маленьких. Эта?

— Эта, — подтвердил Тырнов.

Под мостом кто-то сонно кому-то разъяснял:

— Да как же без корму-то на зиму? А коровенка? А овцы? Затмение на тебя нашло, аль что? Да…

— Поднимай. Поднимай и строй! — приказал Ардатов Щеголеву. — Пойдем так ходко, как позволит охранение. Длинный переход — длинный отдых. Частые привалы только сбивают дыхание. Кстати, как ты? Ноги в порядке? Хорошо. Я иду с главной группой, ты — замыкающим, Тырнов — в середине. И чтоб ни одного отставшего.

Щеголев скомандовал, люди в овраге начали тяжело подниматься и медленно выходить к мосту.

Ардатов позвал:

— Разведчики! Сержант Белоконь! Ко мне!

Когда разведчики сгрудились около него плотной кучкой, он приказал:

— Идете в охранение. Двигаться парами. В правой паре старший Белоконь, во вторую, Белоконь, назначишь. Направление движения — на эту звезду. — Он убедился, что все они сориентировались, и закончил: — Дистанция — чтобы не терять нас. Интервал — чтобы не терять другую пару. Вопросы есть? Нет? Оружие к бою! Вперед!

— Группа построена, — доложил Щеголев.

Ардатов пошел к ней.

— Товарищи! — так громко, чтобы слышали все, начал он. — Огонек папиросы виден на километр, горящая спичка — еще дальше. Поэтому пока движемся — никакого курения! Впереди нас — наше боевое охранение, оно уже ушло. Справа и слева пойдут еще две пары. Проверить снаряжение! Чтобы ничего не звякало. Разговор вполголоса. Не растягиваться! Не отставать! По команде «К бою» — разворачиваться в цепь. Патроны у всех есть? У всех?

— У меня нет! — крикнул кто-то виновато.

— У меня тоже! — выкрикнул еще кто-то.

— У меня мало!

— Стоящие рядом — поделиться! — приказал Ардатов. — Быстро! Не из подсумков — из вещмешков. — Он заметил, что у кого-то в глубине группы светится в рукаве шинели цигарка. — Докуривай!

— Больше половины, черт! — услышал он, как жалеют курево и как советуют, что сделать: — «Ты приплюнь, да за пилотку. Она там и подсохнет. Чего ж кидать добро-то!»

— Беречь воду! Больные есть?

— Есть! — выкрикнул Тягилев. Ардатов узнал его по козлиному голосу. — Есть!

— Вы, Тягилев?

— Нет. Тут трое, товарищ капитан. С этой, с куриной слепотой. Землячки мои, оказалось, однако.

В строю захихикали и засмеялись:

— Ай да болячка!

— А кори у них нет?

— Тихо! — оборвал Ардатов. — Что вы хотите, Тягилев?