Командующий фронтом

Осенью того же года Корнеев уехал из Киева и очутился в одной из банд, действовавших на Украине. За два года после этого он успел побывать у Корнилова, Деникина, Шкуро и в конце концов осел во Владивостоке в калмыковской контрразведке. Он совершенно не представлял себе, кто такой Лазо и чем он командует. Для него Лазо был тем козырем, с помощью которого он надеялся сорвать большой куш с американского резидента во Владивостоке. Впрочем, Корнеев очень мало знал и о Моррисоне, но американец, прожигавший жизнь в лучшей городской гостинице «Версаль», вызывал в контрразведчике чувство затаенном зависти.

Направляясь к Моррисону, Корнеев всякий раз тщательно брился, делал маникюр и душился любимым одеколоном «Фиалка».

Моррисон забрасывал Корнеева вопросами и в знак признательности за какую-нибудь сногсшибательную информацию передавал контрразведчику тощий конверт с долларами и несколько пачек сигарет с золотым ободком.

Вечером под Новый год Корнеев сидел в номере у Моррисона и жадно курил сигареты. Американец, в превосходном темно-коричневом с красной искрой костюме, медленными глотками пил вино, угощая им разведчика.

— Я пришел не только поздравить вас с наступающим Новым годом, но и сообщить весьма важные новости.

— Очень приятно, господин Корнеев.

— Я пустил пробный шар в японскую разведку насчет беспроволочного телеграфа. Японцы обеспокоены и готовы оказать сопротивление.

— Вооруженное?

— Да! Они уже усилили охрану и спрятали в конторе пулеметы.

— Вот как! — усмехнулся Моррисон. — Пейте, Корнеев!

— А теперь вторая новость и главная: во Владивосток пробрался большевистский агент Лазо.

Моррисон, поднеся ко рту бокал с вином, остановился и поставил его на стол. Обычно сдержанный и замкнутый, американец неожиданно оживился:

— Вот вам блестящий бизнес, господин Корнеев. Поймайте Лазо и приведите его ко мне.

— Это не так просто. Надо подкупить много людей, господин Моррисон.

— Говорите прямо: сколько вы хотите?

— Десять тысяч долларов.

— Вы деловой человек, но больше пяти тысяч я не дам.

В этот же час Лимонов сидел у Катамуро.

— Сколько винтовок привез для Сибирского правительства пароход, прибывший из Сиэтла? — поинтересовался Катамуро.

— Сто тысяч.

— Какой системы?

— Ремингтон.

— Еще что привезено?

— Двести тысяч пар армейской обуви.

— И это все?

— Все, господин полковник.

— Вы не умеете работать, — упрекнул его Катамуро.

Лимонов пожал плечами.

— Почему в последнее время американцы интересуются беспроволочным телеграфом? — спросил полковник.

— Не знаю, но обещаю узнать. Зато могу вам сообщить, что во Владивосток пробрался коммунистический агент Лазо.

Полковник недоверчиво посмотрел на Лимонова.

— Если не врете, то за его поимку я могу пообещать двадцать тысяч иен.

— Приложу все усилия, господин полковник.

Новый год Сергей с Ольгой встретили горячим чаем, только вместо хлеба Ольга принесла сладкие коржи.

На другой день Сергей, дождавшись вечера, вышел погулять и, позабыв о грозящей ему опасности, добрел до Светланки.

Горсткой каменных зданий город брошен на крутые отроги Сихотэ-Алиня, причудливо изогнувшихся по кривизне Золотого Рога. С гор ползут красивые улочки. Летом парусники в бухте скользят по глади воды.

Владивосток весь внизу, на узкой ленте берега, в молах и причалах.

Сейчас в городе снега, как обычно, было мало. Сергей миновал гостиницы «Тихий океан» и «Золотой Рог», Русско-китайский банк, здание Морского собрания.

Прохожих, несмотря на ветреный вечер, было много. Неожиданно раздались крики мальчишек-газетчиков:

— Вечерний выпуск! Последние известия! Во Владивосток пробрался большевистский комиссар Лазо…

Прохожие покупали газеты и, кутаясь в шубы и пальто, поспешно уходили в боковые улицы.

Лазо тоже мог свернуть в сторону, но решил вернуться домой именно тем же путем, каким пришел на Светланку, чтобы затеряться в толпе. Он даже купил газету и спрятал в карман. Ему хотелось посмотреть, что о нем пишут, но остановиться на улице у фонаря он не рискнул.

Возле гостиницы, в широкие двери которой то и дело входили и выходили подвыпившие офицеры, Лазо заметил, что рядом с ним неотступно движется кто-то другой, и сразу насторожился. Возле Успенского собора он оглянулся. За ним молча шагал высокий офицер. Могло быть, что офицер шел по своему делу, могло быть, что он следил за Лазо.

За собором было тихо и пустынно. Лазо, делая вид, что прячет лицо от порыва ветра, незаметно повернулся — офицер настойчиво шел за ним. Лазо решил прекратить наглое преследование, обдумывая, как это сделать лучше. Дорогу к дому он запомнил, но, не зная города, не представлял себе, где бы укрыться. Офицер мог открыть стрельбу, Лазо ответил бы тем же — в кармане у него лежал револьвер, но стрельба привлекла бы внимание прохожих, которые могли бы изловить «опасного преступника». Оставалось заманить офицера как можно дальше от центральных улиц, где замести следы было гораздо легче.

Выйдя на Ботаническую улицу, он услышал приближающиеся шаги офицера и понял, что вот-вот произойдет стычка. Офицер действительно подскочил к Лазо и, направив на него револьвер, приказал: