Командующее Я

В ситуации спроса и предложения, когда люди желают, чтобы их учитель исполнял определенную роль, и при наличии некоего учителя, который только рад сыграть отведенную ему роль, вы наверняка можете получить образование. Но оглядевшись вокруг, нетрудно заметить, что в этой ситуации люди значительно чаще получают не более чем появление нового клана или коммерческого предприятия, занимающегося обменом одного на другое.

У подобного коммерческого подхода есть определенное применение. Там, где, например, человек получает удовольствие, отдавая распоряжения, а другие люди находят дозволенное удовольствие в подчинении этим распоряжениям, возможно, имеются все необходимые задатки конструктивного или деструктивного предприятия. В эту схему укладывается большая часть человеческой деятельности. Данный процесс, однако, имеет свои ограничения, и уже одно это означает, что предлагать можно только те вещи, которые в соответствующий момент времени обещают какому-то определенному кругу людей приемлемые стимулы.

Предположим, что некоторому сообществу необходимо, какое-то лекарство, или определенная информация, или знание о некоем ремесле. Прежде чем можно будет эффективно ввести и поддерживать что-то из названного, необходимо, чтобы оно — фактор, объект, учение и т. п. — было приемлемым образом представлено достаточно уважаемым и вызывающим симпатию человеком, и представлено так, чтобы обеспечить соответствующую аудиторию, читателей, общество и т. д. ожидаемым видом стимулов.

Люди то и дело обсуждают закрытые общества, ограничивающие свободу граждан, но одна деталь заслуживает здесь отдельного рассмотрения. Все общества ограничивают свободы граждан уже самим предположением, что кто-то (или что-то) может быть приемлем в той мере, в какой может угодить данному обществу или отдельным его членам. И эта ситуация сохраняется до тех пор, пока не возникнет формация, которая осознает настоящее положение.

Сегодня мне принесли запрос от одного издателя: он предлагает написать введение к одной из моих книг. Эта книга представляет собой собрание рассказов. Их предназначение заключается в определенном воздействии на читателя, — здесь необходимо, чтобы читающий не имел никаких заранее составленных мнений относительно того, как эти рассказы могут на него повлиять. Но издатель просит меня написать введение, информирующее читателей о том воздействии, которое задумал автор рассказов!

Совсем недавно я беседовал с другим издателем. Он сказал: «Я понимаю, вы говорите, что ваши материалы должны быть представлены именно так, как вы их представляете, но я и не предлагаю вам написать общую теорию этого собрания, я только хотел, чтобы вы подготовили для меня книгу, содержащую, скажем…»

Он сделал паузу, не зная, как закончить фразу. Я подсказал: «Общую теорию?»

«Совершенно верно», — ответил он.

Издатели приведены в качестве примеров, поскольку они стремятся выразить то, чего хотят, но не могут ясно сформулировать их читатели. Для этого даже есть специальная фраза — «творческая сторона издательского дела». Данный подход грешит только одним неверным условием: он означает, что издатель примет лишь такой материал, который соответствует его представлениям о том, что нужно ему и его читателям.

На одной радиопередаче, куда я был приглашен, чтобы обсудить какую-то из моих книг, ведущий, весьма известный обозреватель, сделал одно замечание: обсуждаемая книга содержала суфийские истории, и ему показалось несколько странным, что во всех рассказах суфии всегда оказываются на высоте положения. Его замечание поразило меня, и я понял, что этот разумный и знающий человек не обратил внимания на то, что перед ним — книга примеров. Стал бы он критиковать справочник по математике по такому поводу: «Почему все приведенные в книге уравнения имеют решения?»

Даже приняв во внимание, что этот недуг отнюдь не всеобщий, данная проблема — пример почти непобедимого невежества — не становится понятней. Мы можем с известной долей уверенности утверждать, что все культуры, о которых сохранилось какое-то знание, были обременены подобной слепотой. Но все же нередко встречаются люди, умеющие правильно подойти к решению проблем, включая и изучение суфийских материалов и практикующие это без всяких признаков упомянутой глупости. Поэтому едва ли возможно сказать, что человек — это существо, сузившее свою способность видеть до такой степени, что вообще не может ею воспользоваться; или назвать его культуру настолько ограниченной, что он становится слепым, когда дело доходит до альтернативных способов видения.

И в то же время совершенно очевидно, что мир, в котором мы живем, таков, какой он есть, именно потому, что людям гораздо проще думать в узких категориях коммерческого подхода.

А опыт учит, что освобождение от этих пут состоит в отказе от выхолащивания, воздержании от популяризации, нежелании довольствоваться компромиссом при работе с материалами. Ведь если их не усвоить единственным способом, дающим результат, они становятся просто игрушкой.