Командующее Я

Мулла Насреддин отмечает этот момент в истории о количестве камней в его глиняном кувшине. Он насчитал не одну сотню, но когда его спросили, ответил, что их всего сорок. «Это же невозможно!» — воскликнул человек. «Если бы ты только знал правду, — ответил Насреддин, — то понял бы, что я не только не соврал, но даже преуменьшил их число».

«Можно смягчить ветер для стриженной овцы», но результат зависит от того, насколько свиреп ветер и как много шерсти сняли с овечки. Прямым разговором человеку оказывается любезность, но причиняется и неудобство.

ОТКРЫВАЯ ДРУГУЮ ДВЕРЬ

В.: Почему суфии в своей литературе, и судя по всему в жизни, толерантны к тем людям, которые часто бестолковы и, кажется, не могут понять самых простых вещей?

О.: На этот вопрос трудно дать исчерпывающий ответ, если не указана конкретная ситуация. Существуют, однако, два вида обстоятельств, при которых часто происходит нечто подобное.

1. Когда обмен мнениями допускается с целью предоставить иллюстрацию другим — «говорить стене, чтобы могла услышать дверь», — а также, чтобы бестолковый мог «пробудиться», хотя это не обязательно произойдет сразу же.

2. Когда люди бестолковы потому, что бессознательно подавляют свою восприимчивость к фактам или истине. Многие действуют наперекор своим правильным, заслуживающим доверия побуждениям вследствие некоторых неправильных мотивов. Вообще, подобные мотивы возникают потому, что некий элемент в этих людях боится вторжения истины, или она выбивает их из колеи, либо это происходит из-за некоторого их лицемерия.

Между прочим, та же тенденция чрезвычайно ярко проявляется, когда люди, пытаясь угадать карту или число очков при игре в кости, ошибаются так много раз, что с точки зрения статистики просто невозможно столько раз промахнуться. Это показывает, что они на самом деле угадывают правильно, но некий внутренний цензор не дает им признать верный ответ и перевертывает факты.

Таким «цензором» является та часть Командующего Я — искусственной личности, — которая стремится сохранить в человеке привычный образ мысли, вследствие чего он страдает от внутреннего конфликта: одна его половина знает и желает правды, позволяя ей войти в ум, другая половина препятствует подобному принятию, поскольку предназначена поддерживать то, что считает равновесием. Принять правду, рассуждает эта сдерживающая половина, значит, столкнуться с неизвестным; то есть появляется опасность, что личность изменится, или человека вообще будет побуждать к действию не жалкий набор из нескольких хорошо знакомых идей и реакций, а нечто иное (истина).

Держа открытыми определенные двери, например воображая, что вам удается управлять своим обучением с помощью неподходящих инструментов, вы не можете открыть дверь более глубокого понимания и войти в нее. Вот почему, скажем, Саади говорит в своем произведении «Фруктовый сад» (Boston): «Дверь озарения открывается для тех, для кого закрыты другие двери».

СВИРЕПЫЙ И КРОТКИЙ

Кто-то спросил меня, почему я «так благожелателен к одним людям и так жесток с другими».

Рассмотрите это в свете следующей притчи.

Один человек пришел в лавку купца и стал отчаянно торговаться — купец был очень уступчив и любезен.

Вскоре зашел другой посетитель. С ним купец был очень жесток, не уступал ни гроша, притом не стесняясь в выражениях.

Когда оба посетителя ушли, приказчик спросил хозяина:

«Почему вы столь по-разному вели себя с этими двумя людьми?»

Купец ответил:

«Первый не только не собирался платить, но, как я знаю по опыту, даже не намеревался что-то покупать. Поэтому он не вызвал у меня настоящего профессионального интереса и я мог себе позволить в полной мере проявить радушие и благорасположение. Он был несерьезным, поверхностным посетителем, и я доставил ему удовольствие, — это все, что можно было сделать в данной ситуации.

Второй человек был настоящим, серьезным покупателем: поэтому я отнесся к нему как к коллеге и подошел к делу профессионально. Естественно, разговор принял другую форму.

Первое дело я вел так, чтобы избежать неприятных моментов в беседе с ненадежным человеком (который всегда требует вежливости, принимая ее за нечто настоящее). Второе дело мы вели ко взаимной выгоде, сосредоточиваясь на том, что действительно касалось нас обоих. Естественно, мы не могли себе позволить еще и развлекаться».

КТО ТАКОЙ ДЕРВИШ?

На Западе склонны считать, что дервиши — это либо сумасшедшие (например, «дервиши Судана»), либо «исламские монахи», как определяют всяческие энциклопедии, либо же «глубоко мудрые», как предпочитают думать оккультисты и эзотеристы различного толка.

На самом же деле, и это видно из следующей истории, действительно произошедшей на Востоке, дервиши в большинстве случаев являются несведущими людьми, которые стремятся стать суфиями — настоящими мистиками.

Группа дервишей из Ирана — а они там очень любят называть себя суфиями, обладателями высшего сознания, — посещала соседний Афганистан.

Они постоянно задавали ненужные вопросы, были озабочены пустяшными и религиозными нюансами и раздражались по любому поводу.