Командор Вангелий (СИ)

На острове находилась ещё пара достопримечательностей, требующих упоминания. Первая - гарнизонная прачечная, руководимая (и не плохо) отставным генералом. И с воды притулившийся к ней(как и запитанный от неё же) старенький дебаркадер, именуемый Клуб юных моряков, по слухам прибуксированный в Ригу из Ленинграда вскоре после снятия блокады. Вот к нему уже причалены были два действительно военных судна - рейдовые тральщики "Эйжен Берг" и "Рихард Зорге". Всё это добро формально принадлежало и состояло на балансе у Дворца пионеров. Который так же располагался через речку, потому в здешние дела с поучениями высшее руководство не лезло. Несколько старых мореманов-пенсионеров учили пацанов тем знаниям, что за жизнь сами скопили, и было их не мало.

Разумеется и туда я так же записался, сделав свою жизнь предельно насыщенной и интересной. Хотя высших достижений из за разброса нигде не достиг. В плаванье застрял на "первом взрослом", хоть в плечах и разросся. Школу так же окончил без золотой медали, но и без троек. И почти без ошибок мог писать-читать-говорить кроме морского матерного и русского, так же на латышском и английском. В немецком практиковаться было не с кем, потому посчитал, что шпрехать разучился, как и рисовать. Хотя заложенное в детстве пространственное мышление проявилось в особой способности вначале к геометрии, потом к тригонометрии, а под конец и к начерталке. Сочленения и прочую лабуду, другими постигавшуюся через попу, я просто чувствовал. Если ошибался изредка то только от лени перепроверить.

Казавшееся тянущимся как резина детство, на самом деле пробежало за заботами очень быстро, познавательно и не без удовольствий. Одни только "походы" на все летние каникулы на наших тральщиках по рекам и даже заливу, дорогого в ребячьей табели о рангах стоили. Казёнщиной и скукой "стандартного" пионерского лагеря здесь и не пахло.

Потому то куда дальше после средней школы идти вопрос стоял только в деталях. Даже если кто призыва ждал, то и в военкомате во флот просился, не страшась год переслужить. Зато потом без проблем принимали в ШМОтку (школу морского обучения) и хорошо оплачиваемая профессия была в кармане. Тем кто посообразительней, наши наставники рекомендовали мореходку. Или "барскую" - что так же на другом берегу рядом с портом располагалась. Либо попроще - в Лиепае, туда и без блата поступить реальные шансы имелись. Были пути связать жизнь с морем и поэкзотичней. Батя мог посодействовать поступить на Холодильные машины в Политех, реф. установки имелись на всех судах.

Но моряком мне хотелось быть именно военным, отчасти династические традиции сохраняя. Все же знакомые "люди с возможностями" либо штатскими, либо зелёными человечками оказались. Впрочем житейской мудростью были наделены и к моему бздыку отнеслись с пониманием. В Ленинград ехать поступать отсоветовали сразу - у адмиралов свои сынки росли, и для них во Второпрестольном ВУЗе места явно были забронированы. Неподалёку от нас располагалось весьма приличное Калининградское училище. Но штурманский факультет там расформировали ещё в 79-и, а в артиллеристы не рвался - канонадная романтика не прельщала. Честолюбие же явно зашкаливало, до капитана хотел дорасти. Про легендарный Севастополь слухи уже тогда ходили что у хохлов всё очень платно.

Так что выбор пал вообще на морской ВВУЗ у озера, ведь Каспий то по сути таковым и является. Выдал мне военкомат проездные документы аж до столицы солнечного Азербайджана - славного Баку. О чём в последствии совсем не жалел - учили там на совесть, хоть за время моей учёбы сменилось у руля ВВУЗа три адмирала, от стабильности страну Партия и правительство уже принялось отучать.

Первой же бедой оказалось коварное южное солнце - по приезду сразу обгорел даже не поняв как. Экзамены сдавать выходил из медчасти с температурой, густо обмазанный вонючим кремом. Причём в большой компании, там и с товарищем по несчастью подружился. Он прибыл из ГДР и звали его разумеется Ганс, а я с удивлением понял, что детское моё познание Дойча никуда не пропало. Всплыл из подкорки язык Гейне и Ницше, правда в упрощённом варианте. Но за годы совместной учёбы зашпрехал я почти литературно, мы с Гансом даже внешне похожи оказались - оба высокие белокурые бестии, форма только и разная.

Заметить следует что "иностранный легион" жил по своему распорядку, а мы по своему, но для общения часик из личного времени находился ежедневно. Часто сталкивались так же на учебно-тренировочном судне училища. А в учебном походе Севастополь-Тартус- Кронштадт совместно более 6 тыс. миль прошли. На что несколько раз указывал мне "особняк" как на утрату бдительности, а я его замечания неблагоразумно херил. Ведь ещё по раннему детству помнил что с Соцлагерем у нас Дружба-Фреундшафт!